Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ - [9]

Николай Малинин тут же раздал только что полученные им от прапорщика вещевой службы картонки с иголками и нитками трех цветов – черного, зеленого и белого. Затем показал, что с этим делать, и мы принялись приторачивать солдатские швейные принадлежности к внутренней стороне пилотки.

На следующем этапе каждому из нас поочередно другой прапорщик обмерял овал лица и тут же вручал противогаз соответствующего размера. Малинин отдал мне знакомую еще по школьной военной подготовке команду «газы», которую я довольно сносно выполнил, затем развернул меня кругом, подтолкнул и я оказался в небольшой палатке.

В полутьме я увидел майора, сидящего за столом. Как выяснилось впоследствии, это был начальник химической службы и преподаватель соответствующего предмета майор Сурконт. Еще позже мы узнали его неблагозвучное прозвище «Пиздисят» – именно так он с особым удовольствием произносил цифру «пятьдесят».

Он также был одет в противогаз. По едва ощутимому покалыванию в глазах я понял, что здесь был распылен слезоточивый газ. Майор довольно отчетливо произнес: «Нормально?» Я в ответ кивнул головой и был немедленно выдворен начальником химслужбы наружу, где тут же получил команду «отбой газам», с удовольствием снял резиновую маску, вытер пот и встал в строй таких же счастливчиков с противогазными сумками на боку.

До походного ужина мы успели пришить к ним фанерные бирки с фамилией владельца. Тогда же я узнал вторую армейскую истину – «солдат без бирки, что вагина без дырки». Вместо слова «вагина», разумеется, было использовано другое, совсем уж не литературное слово.

Первую истину я узнал еще в прошлое поступление, которая гласила, что все в казарме должно быть пусть и «безобразно, но однообразно».

После того, как мы из гражданских по внешнему виду стали военными людьми, наступил черед ужина. Дисциплинированно мы выстроились в очередь к одной из дымящих походных кухонь. Я получил в алюминиевую тарелку ком рисовой каши с тушенкой и отошел в сторону, присматривая, где бы можно было поглотить вожделенную пищу. Присмотрев удобное местечко на берегу заросшей водорослями старицы, зашагал туда, и тут у меня случился небольшой конфликт с коренастым и невысокого роста курсантом. Когда я отказался отдать ему первенство в борьбе за удобное место, он сильно разозлился от моей наглости. Неизвестно, чем бы это закончилось, но Малинин по-свойски окрикнул курсанта: «Саня, дуй к парому, там к тебе сестра приехала». На этом инцидент был исчерпан.

В дальнейшем я понял, почему Саня был так возмущен моей борзостью. Оказалось, что он уже к тому времени отслужил почти два года в войсках, имел звание младшего сержанта, однако тогда знаков различия мы еще не имели.

Впоследствии, младший сержант Саша Зайков стал командиром нашего отделения на все четыре года. Более того, наша совместная служба продолжилась в 24-й бригаде спецназа и превратилась в настоящее братство, а его сестра Надежда через три года стала моей женой. В тот раз я ее не увидел.

Будущий подполковник запаса Александр Анатольевич Зайков после училища попал командиром группы в 3-ю роту только что сформированного 2-го отряда 24 ОБрСпН Забайкальского военного округа, под командование к-на Виктора Ларина. В 1983-м стал командиром 5-й роты только что сформированного 3-го отряда бригады. В 1985-м заменился на равнозначную должность в Промежицы (пригород Пскова), где стояла 2 ОБрСпН Ленинградского военного округа. Не миновал Александра и Афган. В ДРА к-н Зайков командовал знаменитой 459-й Кабульской ротой спецназа, а затем 1-й ротой не менее знаменитого 173-го Кандагарского отряда 22-й бригады. В 1988-м кавалер ордена Красная Звезда к-н Зайков вернулся во 2 ОБрСпН ЛенВО, где и продолжил службу на командно-штабных должностях в штабе бригады. В начале 2000-х годов два раза побывал военным наблюдателем ООН в Сьерра-Леоне. Уволился в запас. Ныне проживает в городе Пскове.

Едва я успел сгрызть два твердых куска сахара и съесть кусок серого хлеба с маслом, запивая жидким чаем, напоминавшим вкус несладкого компота, как прозвучала команда на построение. Наш взвод в количестве 42-х человек оказался на левом фланге четвертого батальона под командованием подполковника Чунькова.

Только сейчас я вспомнил, что в кармане моих спортивных штанов, с которыми я расстался на пункте приема личного состава, осталась трехрублевая купюра, заботливо врученная мне напоследок мамой.

Подполковник представил нам уже знакомых офицеров: Алымова как командира седьмой роты, а Крикунова – восьмой. После того как колонна двинулась в направлении учебного центра, мы как всегда оказались в хвосте колонны. Так на два месяца мы стали пятым взводом восьмой роты.

На глубоком повороте пыльной дороги была видна вся колонна батальона. В новеньких пилотках, гимнастерках без погон мы были похожи на маршевую роту Великой Отечественной войны. На мгновение я вдруг почувствовал себя необстрелянным новобранцем, который вот-вот должен был вступить в бой с фашистами. Вспомнился мой дед старший лейтенант Арчаков, погибший в 1943 году под Смоленском. В сердце закрался холодок тревоги перед будущим, захотелось домой. Надвигался вечер, и на душе стало совсем тяжко.