Девятая квартира в антресолях - [45]

– Красота-то красотой, но куда ты их в дом тащишь! Пойдем, покажу, где мы под навесом пока их пристроим.

– Няня, а они не завянут? Может быть, их сразу надо посадить?

– Так полей, они так еще с неделю простоят. Куда сейчас сажать-то – ночь на дворе, – Егоровна с Лизой дошли до коляски, сплошь уставленной разнокалиберной цветочной рассадой. – Как доехали-то, благодетель?

– Сам не знаю, Егоровна, – смеясь, отвечал радостный от радости дочери Андрей Григорьевич. – Ютились! Места совсем не осталось для нас. Ну, вы тут сами дальше разберетесь? Я – в дом.

– И сколько ж он на это баловство потратил? – ворчала няня.

– Нисколько, Егоровна! – гордо ответила Лиза. – И почему баловство-то? Это для красоты. Я, няня, сама всё купила. Мне сегодня первый мой гонорар заплатили.

– Птица моя райская! Да как же это! Ну, выросла отцу помощница, дал Бог, – Егоровна, сложив замком руки у подбородка, любовалась на свою подопечную, – И что ж, весь гонорар – сюда?

– Сначала так и хотела, няня. – Лиза аккуратно расставляла цветы, чтобы они не задевали бутоны друг друга. – А после решила поделить на части. Так что тут, конечно, на всю клумбу не хватит. Но завтра я еще на ярмарке буду, может, там чего докуплю, а часть денег я отложила, – Она выпрямилась и обращалась теперь к няне с поручением. – А ты узнай, есть ли поблизости хороший настройщик. Да поспрашивай, сколько они берут. А я еще у папы в газетах объявления посмотрю. Надо привести инструменты в порядок. Это я тоже сама могу сделать.

Утром за завтраком Андрей Григорьевич сказал Лизе:

– Ну, не везет тебе, дочка, с поездкой на трамвае! Оказалось, я всё-таки сам могу тебя подвезти, но только в одну сторону. Мне в губернаторскую канцелярию заехать надо, думал, они пришлют с курьером документы, да мне срочно надо, уж сам спрошу. Так что я только на минутку в Главный дом, а потом в город поеду.

Лиза долго не могла решить, во что одеться и перебрала все. Когда они с Егоровной разбирали мамин гардероб, ей приглянулась изящная шляпка с лиловыми лентами и цветами фиалок, вполне подходящая под моду нынешнего сезона. Юбка тоже нашлась – однотонная, цвета увядшей сирени, узкая в талии и бедрах, широкая к низу. Красивая вышивка в тон материалу шла тонкими стрелами узора от широкого пояса до середины длины. Лиза только спорола с подола нижний черный кант, который был там совсем не к месту, а сегодня пожалела об этом. Дело в том, что у нее нашлась единственная блуза, которая подходила к этому наряду. Белая, батистовая, с пышными вверху и узкими от локтей рукавами. На груди вдоль застежки были заложены вертикальные складки, а ворот завязывался на классически строгий черный бархатный бант. Вот этот бант и не давал возможности собрать все в единый ансамбль. Если бы еще он поддерживался старомодным черным кантом на юбке, но того уже не было. Папа вышел во двор к Кузьме, пора было уже ехать. Лиза метнулась к Егоровне:

– Няня! А где коробка с лентами?

– На своем месте!

– Егоровна! Ну, я не знаю пока ее место. Я вообще в этом доме еще не привыкла, не мучай, покажи.

Поджав губы, Егоровна принесла откуда-то круглую шляпную коробку, куда складывали все вновь купленные ленты и обрезки, оставшиеся от былых переделок. Лиза тут же сбросила с нее крышку и стала рыться, роняя лишнее на пол. Егоровна, не желая видеть этого бесчинства, развернулась и пошла на кухню, бурча себе под нос:

– Поспешишь – людей насмешишь!

Но Лиза уже отыскала обрезок фиолетовой ленты в тон юбке, убрала черный и повязала новый бант. Довольная, она поспешила к выходу, но что-то вспомнив, вернулась, зашла на кухню, молча чмокнула Егоровну и выбежала из дома.

Перед самым въездом на Ярмарку повозка остановилась, потому что впереди случился какой-то затор. Лиза невольно засмотрелась на беседующую невдалеке пару. Верней кавалер ее мало заинтересовал, а вот дама была очень изысканна, и, как ни странно, ее наряд был чем-то неуловимо схож с ее сегодняшним собственным простым одеянием. Юбка у дамы была светло-лилового тона и сзади заложена крупными складками, блуза из тончайшего шелка, а кушак украшен переплетением темно-лилового атласного шнура. Но главным было то, что опиралась дама на элегантный зонтик с обтяжкой точно в тон юбке, и схожего оттенка рукояткой из розового дерева. «Ах, как с картинки!» – подумала Лиза и глубоко вздохнула. Видимо, это заметил старик Полетаев, потому что он сначала хотел что-то уточнить у дочери, но потом проследил за ее взглядом и, передумав, спросил явно о другом.

– Ну, где твои приятели, Лизок? – задорно воскликнул он.

– Пока не вижу, да мы и раньше назначенного времени приехали, – они оба сошли с коляски. – Но ты иди, папа, я тут подожду, посмотрю. Далеко пока отходить не буду.

Лиза прождала с полчаса, но Горбатовых всё не было. Солнце уже стало припекать не по-весеннему, и она порадовалась, что оделась так легко, потом подумала спрятаться от жары и зашла вслед за отцом в Главный дом, решив, что походит по пассажу, пока того нет, но почти сразу увидела его выходящим из торговых рядов.

– Лизонька! – обрадованный чем-то родитель кинулся ей навстречу. – Вот, это тебе! Парасоль в подарок. Я сам выбрал. Нравится? – И Андрей Григорьевич протянул дочери летний зонтик.