Девять возвращений - [12]

Майка приставала к Вите — она сыграет в сказке царицу-мать. Платье для бала готовится и вполне сойдет для царицы. Тем более Борис так и не написал своего «Гамлета».

Витя отмахивался от Майки, но Майка не отставала. Нельзя царицу, тогда, может быть, волшебница нужна или еще кто-нибудь. Она желает поработать с «массами», с «начальной школой». У нее проснулось сознание.

Лена слушала Майку и смеялась. Она и сама была не прочь посидеть на троне в длинном платье, и чтобы перчатки выше локтя, и на перчатках браслеты. И чтобы туфли золотые. И пускай Юра смотрит, удивленный и притихший. Пускай восторгается, говорит стихами, теми самыми хотя бы, которыми написал сочинение по заданию Александры Викторовны.

В класс пришла начальная школа, которая должна была репетировать сказку, и собственноручно притащила трон. «Царь», очевидно, их заставил. Надоело ему сидеть на стуле. Добился наконец своего.

Майка сказала Вите:

— Ну и занимайся просветительством.

Ей нравился Тыбик. Лена это знала. И Майка сердилась на Витю, что он вечно возится с малышами.

— Ты куда сейчас? — спросила она Лену.

— К Антонине Дмитриевне. Василий Тихонович расписание сбил.

Антонину Дмитриевну Лена нашла возле ящика «вопросов и ответов». Здесь были и Вера Николаевна, и Василий Тихонович, и Лось. Перед ними выступал Шалевич. Вертелся, подпрыгивал. Это он оправдывался за очередное поражение баскетбольной команды.

Вера Николаевна смеялась. Громко, как девчонка из 9-го «А». И Антонина Дмитриевна смеялась, но как завуч, потому что стыдливо прикрывала рот дневником школы, с которым опять, наверное, шла к Василию Тихоновичу выяснять, почему он очередной своей резолюцией подменил Веру Николаевну.

Василий Тихонович недавно сказал Антонине Дмитриевне:

— Беспокоитесь за авторитет директора, посадите ее на царский трон.

А когда встретил в коридоре Любовь Егоровну, шепнул ей, что Антонина Дмитриевна якобы велела царский трон поставить в кабинет к Вере Николаевне. Там для трона надежное место. Любовь Егоровна поверила и заставила ребят нести трон к Вере Николаевне.

После этого случая Любовь Егоровна обиделась на Василия Тихоновича и даже отказалась для его нового кабинета доставать еще кое-что из оборудования. Но надо знать Василия Тихоновича: он отправился к Любови Егоровне мириться в тот самый день, когда она составляла ведомость на зарплату по новой тарификации и была, конечно, в прекрасном настроении. Василий Тихонович тут же помирился с ней, а вскоре получил и дополнительное оборудование.

Лена решила сейчас не спрашивать у Антонины Дмитриевны в отношении физики, потому что хватит и того, что Василий Тихонович огорчен проигрышем баскетбольной команды. А тут еще ему придется поспорить с Антониной Дмитриевной и опять огорчиться, что она вроде бы симпатичная женщина, но педант. Хотя и сам Василий Тихонович понимает, что в работе завуча должен быть педантизм.

Василий Тихонович увидел Лену, отозвал в сторону и сказал, что в конце недели будет сводный урок для девятых и десятых классов. В актовом зале. Приедет профессор Зайцев. Неужели тот самый, которому Инна сдавала курсовую работу?.. Любопытно будет у него спросить об этом… линейном ускорителе. Может быть, скажет об Инне что-нибудь? Старост других классов Василий Тихонович, оказывается, уже предупредил. Теперь говорит ей.

Лена улыбнулась.

— Ты что?

Лена сказала, что теперь Василий Тихонович подменяет Антонину Дмитриевну.

— Надо в каптерке кое-что подобрать для встречи с профессором. Приборы, таблицы. Собирался заняться, да вот этот… — Василий Тихонович показал на Шалевича, — расстроил меня. Пойдем, поможешь.

И они пошли по коридору к классу. На пути попался кто-то из баскетбольной команды. Увидел физика и мгновенно исчез. Все знали, как он болезненно относится к спортивным неудачам.

Когда Лена и Василий Тихонович вошли в класс, то в классе уже не было начальной школы, а была Майка. Она сидела на царском троне. И был еще в классе Витя, который сидел на стуле и слушал то, что говорила ему Майка. Она, конечно, прервала репетицию, выгнала «царя» и захватила трон.

Лена незаметно от Майки подмигнула Вите и тихонько сказала:

— Плохи твои дела, Витя.

Тыбик смущенно улыбнулся в ответ.

А Василий Тихонович, когда увидел трон, сказал:

— Он уже здесь.

Майка весело крикнула:

— А правда, он мне идет, Василий Тихонович?

— Кто?

— Трон.

— Н-да, — сказал Василий Тихонович. — Плохи твои дела, Витя.

Василий Тихонович услышал слова Лены. Понимает! Хитрый старик.

14

Тетя Галя, растерянная, стояла перед Таисией Андреевной.

— Вы знали, что он уедет?

— Я не знала.

Тетя Галя действительно не знала, для чего Юра взял у нее деньги. Сказал — вскоре отдаст. Вот и все. Но разве сейчас можно было убедить в этом Таисию Андреевну? Она была уверена, что и Лена помогала Юре уехать к отцу, ну, если не помогала, то знает, во всяком случае, для чего он это сделал. Таисия Андреевна послала в школу к Лене Ивана Никитовича.

Лена заполняла дневники. Сидела одна, грустная, в классе. Юры не было уже несколько дней. Лена звонила к нему домой (она староста и должна знать, почему учащиеся пропускают занятия), но к телефону все время подходила Таисия Андреевна, и Лене не хотелось с ней говорить.