Девять сутр - [37]

Когда умирал Рамакришна, за три дня до того, как он умер, стало ясно, что близится его последний час. Его жена Шарда почернела от горя и слез.

— Почему ты плачешь? — спросил ее Рамакришна. — Тот, кто действительно существует, не умрет. Разве ты любила это тело, которое называло себя «я», или же ты любила того, кто действительно существует?

— Я любила того, кто действительно существует, — ответила Шарда.

— Тогда не нужно так убиваться, — проговорил Рамакришна. — И не разбивай свои браслеты⁶, когда «тот, кого нет» умрет.

И Шарда стала единственной вдовой на всю Индию, которая не разбила свои браслеты после смерти мужа.

Когда Рамакришна умер, его оплакивали все, кроме Шарды. И она не разбила свои браслеты. Она продолжала их носить.

— Что ты делаешь? — говорили ей. — Ведь Рамакришна умер.

— Тот, кто умер, был не самым главным, — отвечала она. — А тот, кто действительно существовал, по-прежнему есть. Браслеты напоминают мне об этом.

Шарда оставалась женой, а не вдовой даже после смерти Рамакришны. Она никогда не говорила, что Рамакришна умер, и, когда ей задавали вопросы, отвечала: «Прежнее тело ослабло и износилось; он просто сменил одежды».

На самом деле во время смерти происходит только смена одежды — меняется только оболочка. В тот день, когда ты это осознаешь, а это случится на восьмом уровне, когда тебе станет ясно, что твоего «я» не существует... Кто же тогда умирает? И где смерть? Получается, что смерть невозможна. И если человека зарубят мечом, то кого зарубят? Можно зарубить только «я» — а кого еще? Когда нет «я», некого и убивать. Слова Кришны, обращенные к Арджуне, — что никто не умирает и никто не убивает — означают следующее: здесь, в этом мире, никого нет. Солнце движется по небосводу и меняются тени, то удлиняясь, то укорачиваясь. Это лишь тени — то, чего нет, и они меняют свои очертания под влиянием Солнца.

Эзоп рассказывал басню о лисице, которая отправилась на поиски еды. Было раннее утро, взошло солнце и стало светить лисице в спину. Лисица отбрасывала огромную тень, словно высокое дерево. «Сегодня мне понадобится много еды, — подумала она. — Ведь у меня такое большое тело». У лисы не было зеркала, в котором она могла бы себя рассмотреть; она видела только свою тень. Но ведь и отражение в зеркале — это тоже только тень, и ничего более. А люди знания говорят, что и человек, стоящий перед зеркалом, — тоже тень.

Лисица увидела свою тень, длинную, как от высокого дерева, и подумала: «Вот незадача! Сегодня мне придется потрудиться и раздобыть побольше еды. Мне нужно съесть целого верблюда». И она отправилась на охоту. Наступил полдень, солнце стояло в зените. Тень укоротилась и стала совсем маленькой. Лисица взглянула на нее и сказала: «Должно быть, я сильно проголодалась, раз так усохла, но теперь мне хватит и небольшой добычи». Ее тень уменьшилась, она стала крохотной, но лиса решила, что тень и есть ее тело, ее сущность.

На более глубоком уровне то, что мы называем «телом», — всего лишь тень, воплотившаяся в материю, тень, ставшая видимой благодаря стремительному движению частиц энергии. Всей своей активностью и суетливостью мы обязаны этой тени, и пока существует наше «я», мы себя с ней идентифицируем. Вот почему девятая сутра звучит так: «Смерть — тоже энергия, в ней тоже заключена жизнь, она тоже — проявление Божественного. Тот, кто постиг смерть как Божественное, достигает просветления». Просветление означает, что для такого человека смерть перестает существовать. Просветление означает смерть, в которой нет смерти.

Я рассказал вам о девяти сутрах йоги. Эти девять сутр можно рассматривать в двенадцати аспектах, о них можно говорить двенадцатью различными способами. Я говорил только об одном их аспекте. А если умножить двенадцать на девять, получится сто восемь. Четки со ста восемью бусинами, которые можно увидеть на шеях саньясинов, представляют собой символ этих девяти сутр, которые можно интерпретировать двенадцатью способами. А внизу, под этими бусинами, ты, наверное, замечал сто девятую бусину, которую называют меру. То есть всякий, кто пойдет по любой из ста восьми дорог, выйдет к одной точке, достигнет одного высшего пика.

Я говорил вам только об одном аспекте девяти сутр йоги. Но этих аспектов двенадцать; таким образом, получаются сто восемь методов медитации — по одному методу на каждый аспект каждой сутры. И откуда бы вы ни начали, вы все равно прибудете в одно и то же место. Даже если человек замер и не движется, то, где бы он ни стоял, он стоит на пути. Единственное отличие в том, что он не понимает, где находится.

Мне рассказали историю о факире, который часто лежал на тропе, по которой проходили паломники. Они взбирались по ней на вершину горы.

— Что ты все время здесь лежишь? — спрашивали паломники факира.— Почему бы тебе не встать и не совершить паломничество?

— Вы только туда идете, а я уже там, — отвечал им факир.

И опять, когда паломники на обратном пути спрашивали: «Ты что, так и собираешься тут лежать, или все-таки встанешь и куда-то пойдешь?» — факир им отвечал:

— Вы оттуда уже уходите, а я все еще там.