Девушки, согласные на все - [17]

Успокоившись немного, он вновь уставился в окно и чуть не подавился. На улице перед окном стоял человек. Высокий, темноволосый, молодой. В дорогом кожаном пальто и темных очках, как Киану Ривз в фильме «Матрица». Над городом висели рваные низкие тучи, утопившие в себе шпили московских высоток. Так что в очках никакой необходимости не было – а значит, это был предмет маскировки.

Человек смотрел прямо на Филиппа. Его губы искривила язвительная усмешка.

«Как он может меня видеть?! – запаниковал Филипп, машинально поправляя парик. – Стекло же зеркальное. Он в зеркало смотрит!» Но мужчина смотрел прямо на него. Никаких сомнений быть не могло – этот человек следил за Филиппом Медновым. «Как он узнал меня, как?! Меня бы мама родная в такой маскировке не узнала!»

У Филиппа резко пропал аппетит. Креветки внезапно показались ему слишком солеными – такими, что у него даже в горле пересохло. Он залпом допил остатки сока, натянул куртку и бросился к входной двери. Единственный способ не нервничать – устранить причину нервотрепки. Он должен узнать, кто этот странный человек и что ему от Филиппа нужно. Шантажист? Старый знакомый? Городской сумасшедший? Маньяк? Как бы там ни было, сейчас он узнает это наверняка. Филипп с силой толкнул дверь и выбежал на улицу. Мостовая была пуста. Никого.

Звонок мобильного едва не заставил его вскрикнуть от неожиданности, любой посторонний звук – словно удар хлыста, когда нервы на пределе.

– Да! – несколько раздраженно крикнул он в трубку.

– Филя? – Он сразу узнал этот жеманный женский голосок. Принадлежал он одной из второсортных, но необыкновенно смазливых актрис – его обладательница вовсю «звездила» в дневных сериалах, неизменно играя небольшие, но эффектные роли красавиц-злодеек.

– Да, – ответил он уже более спокойно. И так он один раз уже сегодня сорвался, стоит закусить удила.

– Филечка, как хорошо, что я тебя поймала! Мне срочно нужно сделать фотосессию. Меня пригласили сниматься во Францию!

– Поздравляю, – усмехнулся Филипп и, поморщившись (как хорошо, что она не видит выражение его лица), галантно добавил: – Я всегда знал, что ты добьешься успеха. Так какие фотографии тебе надо сделать?

– Портрет, и в полный рост, на улице. В разных образах. Я пригласила визажиста и стилиста… Только вот…

– Что?

– Фотографии мне нужны уже сегодня! Ты не мог бы быть у меня через полтора часа?

«А раньше ты сказать не могла, корова бесталанная?!» – про себя мрачно выругался он, а вслух сказал:

– Конечно, Машенька. Тебе повезло, до вечера я совершенно свободен.

– А вечером? – кокетливо хихикнула она. – Опять свидание? Наверняка с какой-нибудь топ-моделью?

«Представляю, что бы она сказала, если бы я ответил честно! – подумал Филипп. – Просто мне необходимо найти престарелого порноактера и кудрявую тетку на роль госпожи с кожаным хлыстом!»

– Какая ты догадливая. Ладно, я выезжаю. Жди.

Филипп отключил телефон, зашел в ближайший подъезд и отточенными до автоматизма движениями за несколько минут привел себя в первозданный вид. Грим смыл с помощью специального тоника, парик аккуратно сложил и убрал в рюкзак, отклеил накладные реснички. Еще раз внимательно изучил вдруг показавшуюся бледной физиономию в карманном зеркальце. Машинально вскинул к глазам запястье – и снова вспомнил, что часы сломаны. Вышел на улицу и почти бегом заторопился в сторону метро, где во дворах была надежно спрятана от посторонних глаз его шикарная «Мазда».

Надо спешить. Бежать, перекусывая на ходу, меняя маски, как актер на бенефисном выступлении. Только торопясь – все равно куда – удается почти не думать. Жить на автомате, работать и не вспоминать о том, что когда-то он был, как и все, обычным человеком с самой обычной жизнью. Обреченным на обычное спокойное будущее рядом с обычной женщиной.

С необычной женщиной.

Филипп досадливо встряхнул головой. Воспоминания – как надоедливые мухи. Никак не отгонишь. Ее лицо, ее походка, ее руки. Не сорваться бы при всех, как сделал он это утром, обидев ни в чем не виноватую девчонку. Ее глаза, ее вечно спутанные волосы. Ее имя – как раковая опухоль. Больно ноет, горячо пульсирует в мыслях.

Филипп давно привык не обращать внимания на детали, чтобы какой-нибудь бестолковый предмет ненароком не напомнил о ней, умершей давно и глупо. Он всегда бежал, торопился – так, чтобы действия обгоняли мысли.

Он сел за руль, врубил на полную громкость какой-то вальсок. Взвизгнув тормозами, «Мазда» сорвалась с места.

Человек в длинном кожаном плаще и темных очках смотрел вслед быстро скрывшейся из виду спортивной машине, похожей на красную стрелу.

– Значит, это все-таки ты, – пробормотал он, прикуривая дешевую, дурно пахнущую папиросу. – Значит, я не ошибся. Что ж, тем хуже для тебя. Недолго тебе осталось, совсем недолго.

Вот уже десять лет жизнь фотографа Филиппа Меднова напоминала классический шпионский кинофильм. И сначала он чувствовал себя довольно неловко в роли главного героя. Все же не мальчик, чтобы участвовать в этих ежедневных играх с переодеванием.

Но ничего поделать не мог. Порнобизнес – уж очень скользкое дело, засветишься один раз – и твою репутацию можно считать испорченной безвозвратно. Филипп был слишком заметным, примелькавшимся светским персонажем, чтобы так рисковать. Разоблачат его – и не видать больше заказов от модных журналов и модельных агентств. Останется он один, точно прокаженный.