Девушки начинают и выигрывают - [51]

С другой стороны, у Вероники есть любимая поговорка: «Подруга не стена, можно отодвинуть». Те, кто ею руководствуется, никогда не бывают подругами и очень часто ненавидимы ими. Живой пример — Вероника.

Сегодня вечером собралась наша группа и два моих гостя. Позвольте заметить, что еще один большой плюс «ТК» — телевизоры во всех до единой кабинках. Если это не гениально, тогда я не знаю, что гениально. Горячий Роб и Кристал решают вопрос о выборе канала. Роб — фанат игры в шары, а Кристал ищет программу по дизайну интерьеров, которую сейчас показывают по Ти-эл-си.

— Этот выпуск на сто тысяч баксов! — сердито восклицает Кристал, когда Роб спрашивает, нельзя ли ему еще разок проверить счет.

Роб бормочет что-то неразборчивое, пока Кристал самодовольно затягивается сигаретой и лакомится куриным крылышком.

Беседа за игровым столом вращается вокруг трех основных тем, по которым требуется мой совет. Первая: уровень сексуальности и привлекательности студенток Йеля по сравнению со студентками любого другого колледжа. В последний раз, когда обсуждалась эта тема, Роб заявил, что сравнивать сексуальность девушек из колледжей Лиги плюща — все равно что «сравнивать баскетбольные команды колледжей Лиги плюща».

В последний раз баскетболисты из Лиги плюща прошли в НБА при президенте Джефферсоне. В смысле, Томасе[25].

Я восприняла это заявление как личное оскорбление.

Две другие темы — мастурбация и минет. Я надеюсь, что ни о чем таком на этот раз говорить не будут, поскольку в присутствии Бонни все ведут себя лучше, чем обычно.

— Кристал, Бонни, хотите сыграть? — спрашиваю я.

— Нет, спасибо, мы будем смотреть и болеть за тебя, — выражает поддержку Бонни.

— В покере не болеют, — сообщаю я ей. Бонни смеется.

— В баскетболе не кричат, в покере не болеют, — сурово повторяю я.

Она замолкает, а Кристал бросает на меня сердитый взгляд.

— Я буду играть, — заявляет он.

— Заткни фонтан, Минелли, — говорю я.

— Я хочу сыграть, — настаивает он.

— Хорошо, начинаем, — объявляет Роб тоном серьезного игрока в покер, быстро тасуя карты.

Ребята затихают, когда мы все вынимаем по сорок долларов и выкладываем их на стол. Роб сдает карты и произносит свою обычную речь.

— Название игры «Королева Мария», джентльмены, — говорит Роб.

Я громко кашляю.

— И Хлоя. Джентльмены и Хлоя, — быстро поправляется он.

Теперь кашляет Кристал.

— Джентльмены, Хлоя и Кристал.

Кристал довольно улыбается. Он впервые играет в покер и считает, что его должны похвалить за смелость. Затем он снова прилипает к телевизору. Вот вам и активное участие.

— Самая низкая пиковая карта берет половину кона, двойки приравниваются к любой карте.

Все согласно кивают.

— Я намереваюсь забрать ваши деньги, джентльмены… и Кристал, — говорю я, изучая свои карты. В покере и в жизни я часто не вовремя открываю рот.

— Не так быстро, bonita, — отзывается Хорхе. — Первый круг только начинается.

— Скажи еще раз «bonita», — требую я.

— Bonita, — медленно выговаривает он, глядя на меня и поднимая брови. Мы с Бонни хихикаем.

Игра идет почти без споров и шулерства — это в нашей группе редкость. Вы же знаете этих латиноамериканцев. Шучу, шучу.

И Адама — просто потому, что он Адам, известный возмутитель спокойствия. Ни одна партия не проходит без его выводящих из себя замечаний.

Часа через два карты сданы, потом сданы снова, и я по-прежнему радостно держу их в руках. Ничто не дает женщине такого ощущения власти и не причиняет такого ущерба, как умение играть в покер. Если ты выигрываешь, все мужчины в комнате хотят с тобой переспать — это невероятно, учитывая, что ты уже доказала свою потрясающую способность блефовать. Если же ты проигрываешь, ты просто курица, не умеющая играть в покер, как и все остальные курицы, которые не умеют играть в покер. Тем временем Брэндону раз за разом сдают одну дрянь.

— С таким же успехом я мог бы сидеть дома перед зассанным ковром, — говорит Брэндон, разочарованно глядя в свои карты. Он ненавидит жизнь и, как обычно, цитирует «Большого Лебовски».

— Послушай, — перебиваю я, надеясь поднять ему настроение, — я знаю одного парня, который окончил колледж два года назад. В две тысячи третьем, кажется. Ну так вот, в выходные он всегда надирался, поэтому ему было совершенно наплевать, куда идти.

Брэндон тупо смотрит на меня:

— К чему ты клонишь?

— Дай мне закончить! — восклицаю я.

— Прямо как ты, придурок. — Адам с ухмылкой кивает в сторону Роба.

— У моих знакомых по крайней мере хватает ума принять душ, — в ту же секунду парирует Роб и поворачивается к остальным: — Сокровища же, которых этот парень приводит к нам, можно унюхать до того, как они начинают подниматься по лестнице.

Адам молчит, в основном потому, что это правда. Быть грязным растрепой — не самая гигиеничная из модных тенденций.

— Так вот, — возобновляю я прерванный рассказ, — он так напивался, что иногда девушки, проснувшись, заставали его писающим прямо в комнате. Он был настолько пьян, что не мог дойти до туалета. Что может быть отвратительней?

Кристал хихикает:

— Мы называли его Сыкун.

Бонни тоже смеется, тогда как остальные ребята хранят подозрительное молчание.