Девушка в голубом пальто - [12]

Глава 5

Я уже почти целый час отлыниваю от работы. Если я немедленно не займусь доставками, фру де Врис пожалуется.

Очередь в мясной лавке выплеснулась из дверей на улицу. Усталые домохозяйки обмениваются сведениями о том, где удалось купить какой-нибудь дефицитный товар. Я, как всегда, не становлюсь в очередь. Как только мясник видит меня, он падает знак и исчезает в задней части лавки. Мне потребовалась по крайней мере дюжина визитов, чтобы завязать отношения. Когда я зашла в первый раз, мясник рассказывал покупательнице, что его дочь любит рисовать. В следующий раз я принесла цветные карандаши и заявила, что они старые и я нашла их в глубине шкафа. Они были совсем новенькие. Я понаблюдала за его реакцией. Примет ли он ложь ради того, чтобы получить желаемое? Позже я рассказала басню о больной бабушке и ее богатых друзьях, которые хотели бы купить мясо из-под прилавка.

Когда мясник возвращается, у него в руках белый бумажный пакет.

– Это несправедливо, – говорит женщина у меня за спиной. Она права. Другие покупатели не очень-то меня любят. Я бы им больше нравилась, если бы была такая же голодная, как они. Но я предпочитаю не голодать.

– Ее бабушка больна, – объясняет мясник. – Ей приходится заботиться обо всей семье.

– Мы тоже заботимся о своих домашних, – возражает женщина. У нее плохой вид. Все устали от бесконечного стояния в очередях. – Нет, дело в том, что она хорошенькая девушка. Вы бы отпустили товар без очереди мальчику?

– Только не такому мальчику, который похож на вашего сына.

Люди в очереди смеются. То ли они находят эту шутку смешной, то ли хотят подольститься к человеку, который снабжает их едой. Мясник поворачивается ко мне и с улыбкой шепчет, что положил в пакет немного лишнего мяса для моей семьи.

Пока я была в мясной лавке, начался дождь. Сверху падают большие капли, смешанные со льдом. Дороги темные и блестящие. Я кладу мясо в корзину и прикрываю пакет газетой, которая быстро промокает. Когда я добираюсь до дверей фру де Врис, у меня стучат зубы, а вода стекает с юбки прямо в туфли. Правда, я все равно уже промочила ноги. Подошвы проносились насквозь, и туфли стали бесполезными в дождливую погоду. Я стучу в дверь фру де Врис. Изнутри доносится звон фарфора.

– Вы дома? – спрашиваю я.

В конце концов фру де Врис открывает дверь. Как всегда, она разодета в пух и прах. На ней шелковое синее платье и чулки с прямыми швами. Ей за тридцать, и у нее царственный вид. У фру де Врис два несносных близнеца и муж, который издает дамский журнал. Он так много времени проводит на работе, что мне удалось увидеть его только раз.

– Ханнеке, входите. – Фру де Врис небрежным жестом приглашает в квартиру. Однако и не собирается освобождать меня от пакетов. И, конечно, ей в голову не приходит поблагодарить за оказанную услугу. А ведь я вышла на улицу в такой дождь только для того, чтобы доставить ей говядину! – Мы с соседкой пьем чай. Вам же никуда больше не надо, не так ли? Вы можете подождать на кухне, пока мы закончим.

Она кивает в сторону женщины постарше, расположившейся на диване, но не знакомит нас. Фру де Врис явно не собирается прерывать беседу, чтобы уделить мне внимание. Она из тех, кто ведет себя так, будто война – всего лишь досадная помеха, не влияющая на жизнь. Сегодня я игнорирую ее предложение подождать на кухне, которое она определенно считает приказом. Нет, я не позволю тебе забыть обо мне! Поставив пакеты на стол, я упорно стою в прихожей. Вода стекает с обуви на пол.

Соседка, седовласая женщина, бросает на меня взгляд, приподняв бровь. Затем она откашливается и снова поворачивается к фру де Врис.

– Как я говорила, они исчезли. Я услышала о них только сегодня утром.

– Просто не верится, – произносит фру де Врис. – Кто-нибудь знает, куда они ушли?

– Откуда? Они незаметно ускользнули ночью.

– Ханнеке, вы не принесете нам еще печенья с кухни? – обращается ко мне фру де Врис. Она берет со стола тарелку, полную крошек, и протягивает мне.

На кухонном столе стоит коробка с покупным масляным печеньем. Она наполовину пуста. Я отправляю в рот две штуки и наполняю тарелку. Из-за угла на меня пристально смотрит пара глаз. Это один из близнецов. Я никогда не помню, как их зовут, и не могу отличить одного от другого. Оба очень избалованы. Вместо того чтобы дать мальчику печенье, я нарочно отправляю в рот еще одно и слизываю крошки с губ.

– Значит, вы думаете, что они спрятались в тайном убежище? – спрашивает фру де Врис. – Они попали в засаду?

– Нет, определенно не попали. Я бы знала: у меня друзья в НСД. Я уже говорила им несколько раз, что в моем здании живет еврейская семья. Если бы их забрали, я бы это поняла. Они удрали среди ночи, как воры.

Я несу печенье в гостиную, производя как можно больше шума, чтобы привлечь внимание фру де Врис. Она прихлебывает кофе.

– Просто не могу поверить, что их никто не видел! Вы уверены?

– Я надеялась, что мне удастся заглянуть в их квартиру. Мой сын с женой ищут более просторное помещение. Знаете, она ждет ребенка. Было бы так славно, если бы они жили в моем здании.

Эта соседка – низкая тварь. Обе они подлые прихвостни нацистов. Но они богатые, а господин Крёк вряд ли обращает внимание на моральные качества при выборе клиентов. Если они могут заплатить, этого довольно.