Девушка со шрамами - [36]

— Штрафа захотели?

Ирка ругнулась. Портфель она, как и кожаные перчатки, оставила у Насти, а в нем как раз таки и был кошелек и проездной. Рыжая на секунду зависла, думая, как лучше выкарабкаться из этой ситуации: сбежать или попытаться договориться. Оценив фигуру кондуктора, который заполонял почти все пространство, рыжая вздохнула. Другого выхода не было.

— У меня дети дома… голодные… — Ирка прикусила губу, как бы делая вид, что ей очень не хочется заплакать и она усиленно этому сопротивляется. — Боже, за что! — в этом крике было столько боли и отчаяния, что люди, зашедшие на остановке и пополнившие команду автобуса, с сожалением посмотрели на девушку.

Кондуктор засомневался было, но потом, почуяв, что что-то нечисто, хмыкнул:

— Последний раз говорю: проезд оплачиваем, гражданочка.

Ирка, которой удалось выдавить слезы — от едва-едва сдерживаемого смеха, — подняла на кондуктора зареванные глаза. Тот, будучи мужчиной, как-то потупился и почувствовал себя неловко, когда увидел слезы девушки. Рыжая медленно поднялась со своего места, не отрывая осуждающего взгляда от мужчины, и выдавила сквозь зубы:

— Проезд оплатить, да?

Далее девушка картинно шмыгнула носом и рукавом куртки утерла слезы.

— Хорошо. У меня есть немного. Я как раз на лекарство своей малютке откладывала… На, забирай! — Ирка полезла в карман куртки, делая вид, что собирается достать оттуда деньги.

Кондуктор побелел и перехватил ее руку. Ярко-голубые глаза с удивлением и деланным презрением посмотрели на мужчину:

— Что?

— Езжайте так…

Ирка гордо выпрямилась и, положив руку на плечо мужчины, торжественно произнесла:

— Вы — благородный человек. Спасибо Вам.

Кондуктор как-то помялся еще возле Ирки, но потом пошел требовать деньги у других пассажиров. Когда девушка поднесла телефон к уху и деловито спросила, там ли еще Симба, Руслана помирала со смеху. Только спустя пару минут она успокоилась и произнесла:

— Да, Тигра, ты вообще…

— Ога, — протянула Ирка. — Слушай, че за ветер? Куда ты на ночь глядя, а? А кто за Лешей присматривать будет? Он же там совсем один!

— Не маленький, — фыркнула Руслана. — Я иду к Владе.

— Ясно все с тобой. Вкусняшку на халяву поешь, да-а? Мне принеси.

— Размечталась.

Повисло молчание, но только оно не было тяжелым. Для двух друзей вот так молчать и просто чувствовать, что не один ты молчишь, что рядом с тобой есть человек, который поддержит тебя в любую минуту, было прекрасным ощущением. И Руслане, и Ирке это молчание сейчас было дороже воздуха. Ирке — потому что она не могла понять причин досады, грызшей ее изнутри после встречи с Сашей, а Руслане — потому что мысли о Лене и белом вороне не давали ей покоя, вспарывая ножом старые раны, и, давя на них, заставляли кровоточить.

— Ладно, ты, небось, без перчаток.

— Да ты тоже, — усмехнулась Руслана.

— Я хоть в автобусе еду. Закругляемся, а то у тебя руки начнут мерзнуть.

— Какие мы заботливые, — с насмешкой протянула девушка. — Насте просто повезло, что у нее такая нянька!

— Ах, ты!!!

— Ой, руки мерзнут, руки мерзнут! Пш… Пшш! Связь пропадает, — засмеялась Руслана и положила трубку.

— Агр! — рыкнула Ирка.

Когда девушка вышла на своей остановке, ледяной ветер впервые заставил ее содрогнуться от холода. Так часто бывает, когда погода и невеселые мысли сговариваются и заставляют человека чувствовать сильнейший озноб, причину которого сразу установить не удается.

Ирка, не желавшая заболеть, на всех парусах помчалась к подъезду. Позвонив в домофон, она нетерпеливо приплясывала на месте, стараясь согреться, и хрипло дышала на свои руки.

— Кто?

— Дед Пихто! Открыва-а-а-ай, — простучала зубами Ирка.

— Пароль, — равнодушно ответила Настя.

— Твою мать! Какой еще в жопу пароль?! — рыжей сейчас было не до культуры речи и богатства души. — Я тебе уши повыдергиваю, как в квартиру зайду!

— Ты сначала зайди, — хмыкнула Настя.

На щеках у Ирки заходили желваки. Сплюнув зубочистку, рыжая наклонилась к домофону с таким видом, словно именно там и была Настя, и грозно прошептала:

— Или ты сейчас откроешь, или…

— Или…?

— Да твою гребаную дивизию! Я тебе сковородку, знаешь, куда засуну?! Открывай живо!

— Боже, какие мы нервные, — театрально вздохнула девушка и все-таки соизволила открыть дверь.

Стуча зубами от нечеловеческого холода, на дрожавших ногах Ирка зашла в подъезд. Когда Настя открыла ей дверь, то ехидная улыбка сразу же слетела с ее лица. Ирка представляла собой наполовину снеговика, наполовину заледеневшего зомби. Губы были чуть ли не такого же цвета, как глаза, разве что на несколько оттенков темнее. Не говоря ни слова, Настя втащила Ирку в квартиру и, стянув с нее куртку, быстро повесила ее на крючок.

— Так, живо разувайся! А потом… ты что?! Совсем с ума сошла?! Ты в одной майке ходишь?! Совсем мозгов нет, что ли?! — Настя, когда увидела, что под курткой была лишь майка без рукавов, вспыхнула не хуже дров, политых бензином. — Господи… заболеешь еще, а потом… иди в ванную, ноги сейчас будем тебе отпаривать. Я пойду пока свитер поищу или плед хотя бы. Разувайся пока.

Не дождавшись, что скажет Ирка на все это, девушка ушла в свою комнату. Рыжая молча смотрела на дверь комнаты, а затем, накинув на себя вновь холодную куртку, забрала рюкзак, брошенный в коридоре и, открыв дверь, скрылась во мраке коридора — на этаже, где жил Вася, лампочка не горела.