Девушка со шрамами - [28]

— Да я, между прочим, серьезней тебя буду! — рыкнула Ирка.

Настя, пожав плечами, развернулась и пошла в сторону своего подъезда. Рыжая, злобно сверкая глазами, не желала принимать такого расклада событий, а потому и думала, как бы поступить. Руслана подошла к подруге и, тихо смеясь, чтобы девушка не услышала, положила ей руку на плечо и миролюбиво произнесла:

— Ладно. Мы отдохнули, ты повидалась с Настей — вон как глаза-то загорелись! — теперь можно идти домой отсыпа… Ирка, стой!!!

Но рыжая побежала вперед и, наклонившись, подхватила снег, на ходу комкая его в своих разгоряченных ладонях. Достаточно большой снежок был готов за пару секунд, и, когда Настя спиной почувствовала неладное — крика Русланы она не слышала, потому что в уши были засунуты наушники, — оборачиваться было уже слишком поздно. Ирка подбежала достаточно близко, чтобы промазать. Снежок судьбы — иначе его и нельзя называть, но ни рыжая, ни Настя не знали, что именно он станет началом чему-то очень важному — попал прямо в затылок девушке, сбив при этом с нее шапку. Часть снега щедро попала за ворот зимнего пальто, так как Настя была без шарфика. Зачем им обматываться, когда на пару минут выходишь из дома?

Сердце бешено колотилось, а руки немного дрожали. Ирка чуть наклонила голову и, тяжело дыша, словно пробежала не пару десятков метров, а несколько километров, упрямо смотрела на Настю. Девушка медленно с молчаливым возмущением повернулась к рыжей. Она была настолько взбешена, что даже слов не находила. Приказав Пусику — у больших собак часто бывают очень странные клички — сидеть, она оставила ротвейлера возле детской площадки и на мгновение замерла, смотря прямо в дерзкие ярко-голубые глаза.

— Оу… — Руслана прищурила глаза и немного отвернулась, не желая смотреть, как сейчас будут делать харакири ее лучшей подруге; помогать девушка не спешила, потому как знала, что сюда ей лезть нельзя.

Настя была меньше Ирки и выглядела достаточно хрупкой девушкой, но рыжая уже знала, что не стоит судить о человеке по внешности.

Светловолосая медленно двинулась в сторону рыжей, и, чем меньше становилось расстояние между девушками, тем больше возрастало напряжение между ними. Ирка вся напряглась, готовая дать любой отпор, хотя где-то на подсознательном уровне она была уверена, что не сможет поднять руку на Настю. Чем ближе становилась Настя, тем стремительнее таяла уверенность рыжей. Незнакомое чувство неловкости змеем обвивало душу девушки, и она не могла сдвинуться с места, а если бы и смогла, то ноги бы точно подкосились. Именно поэтому Ирка и решила молча, не двигаясь, ждать, что же сделает Настя.

Девушка было готова к чему угодно: к тому, что Настя утопит ее в снегу, покусает, побьет, но только не к тому, что произошло. Девушка остановилась буквально в пятнадцати сантиметрах от рыжей и, тыкнув пальцем прямо в ничем незащищенную ключицу, медленно, с расстановкой, проговорила:

— И все-таки ты ребенок.

Сказала и ушла. Ирка, разинув рот, стояла и смотрела, как, сжав руки в кулаки и все еще пытаясь выскрести снег из-за ворота, Настя удалялась. Рыжая и не подозревала, что план мести был уже придуман.

— Я все еще храню твое письмо, — делая глоток горячего чая, который только что заварил Леша, произнесла Руслана. — Спасибо тебе. Оно очень помогло мне в свое время.

Пока Ирка молча злилась на весь свет — который заключался в одной Насте, — девушка пила чай на кухне. Присев на подоконник, Руслана болтала ногами и непринужденно вела беседу с Лешей. Все-таки он был братом своей сестры, отметила девушка, когда увидела, что дома парень тоже носит черную майку без рукавов. Волосы, обычно забранные в хвостик, сейчас спокойно торчали во все стороны — парень недавно вышел из душа и теперь готовил обед на кухне.

— Почему ты сейчас говоришь об этом? — спросил парень, выделяя слово «сейчас» и, ставя кастрюлю на огонь, добавил: — Лена, да?

Руслане сильно резануло по ушам родное имя, но девушка, пытаясь скрыть дрожь в руках, поставила чашку с чаем рядом с собой на подоконник и тихо, откашлявшись, чтобы не было заметно, каким взволнованным стал голос, ответила:

— Я не хочу иметь с ней ничего общего, но…

— Ах, эти «но», — улыбнулся парень, делая огонь поменьше, — сколько сомнений они посеяли за всю историю человечества, сколько сломали жизней и скольким людям принесли счастье.

— Ты… — Руслане стало стыдно.

— Не волнуйся за меня, пожалуйста, — серьезно, но все-таки с улыбкой ответил Леша и посмотрел девушке в глаза. — Я все еще люблю тебя и буду любить всегда, — голос парня стал немного тише, но он продолжил: — Но я не хочу видеть тебя несчастной. И не думай, что мне больно. Я твой друг. И я не хочу тебя терять.

Руслана криво улыбнулась:

— Я тоже говорила Лене, что мне не больно.

На кухне повисло молчание. Парень, привыкший к тишине, внешне достаточно спокойно отреагировал на слова девушки, а вот у Русланы защемило сердце, когда она посмотрела на Лешу — парень отвернулся и стал на деревянной дощечке резать лук. Первым желанием девушки было обнять Лешку, чтобы хоть как-то облегчить его страдания, которые он носит в себе, но Руслана прекрасно понимала, что этого делать нельзя. Если ты даешь что-то, что хочет человек, а потом отбираешь, говоря, что это никогда не сможет принадлежать ему, человеку становится гораздо труднее переживать боль.