Девушка с золотистыми волосами. Часть 3 (заключительная) - [18]

- Э-э-э, я не знаю этого. Ты... друг, может тебе хватить с этой наукой. Иди-ка ты домой, ведь так и... - Боб поднял палец и, посвистывая, покрутил его у своего виска, -... и крышей поехать можно...

- Так за что же Бог должен нас любить, Боб? - будто не слыша собеседника продолжал мужчина. - За всю свою историю мы, люди, не сделали ничего, чем можно было бы заслужить его любовь и уважение. Если он и есть где-то там, в этом бескрайнем пространстве, то он смотрит на нас, чувствую лишь стыд и ужас за то, что он некогда создал. Он смотрит на планету, которую он делал для всех, но которую человек теперь считает своей и что он видит там? Боль, грязь, страдание...

- Но ведь... э-э-э... тогда...

- Тогда он должен исправить свою ошибку, восстановить справедливость на планете, - возбужденно продолжал мужчина, не слушая Боба, - ведь это ты хочешь сказать, так? Но что остается тогда делать нам, стоящим по горло в этой крови и дерьме? Что делать нам, таким, какими мы уже есть, преступным, загнанным в угол существам, раненным, обескровленным, но все еще с оружием и твердостью в руке?! Сдаться?! Отдаться на милость тому, кто сильнее и разумнее нас?!

Боб протер вспотевший от напряжения лоб и с глухим вздохом опустил свою тучную фигуру на стоявший у входа стул. Он уже с нескрываемым удивлением смотрел на этого человека, который теперь казался ему уже точно не совсем в своем уме. - Я не знаю... не думал об этом...

- Я тоже не знаю, Боб... я тоже не знаю. Временами мне кажется, что мы - тупиковая ветвь эволюции развития Космоса, что без нас Вселенной было бы лучше. Мне кажется, что мы деструктивное начало, которому кто-то, рано или поздно, просто обязан будет положить конец. Иногда мне хочется закрыть глаза, Боб, и просто заснуть, как спишь ты, как спят они все, безмятежные семь миллиардов людей на этой планете... Но я закрываю глаза, Боб, и я вижу лица... я слышу голоса тех, кто еще не родился, но которым уже суждено умереть. Умереть не так, как предполагают естественные биологические процессы, умереть жуткой и ужасной смертью. "Да, мы все умираем, - скажешь мне ты, - с самого рождения наша жизнь это лишь медленное сползание в могилу", - скажешь мне ты... Но жить-то от этого меньше не хочется! Ведь даже самый низкий никчемный человечишка, весь больной и работающий за бесценок, тянет до конца свое жалкое существование, перебиваясь то тут, то там, чем-нибудь подешевле, пока его окончательно не прихватит! Даже бактерия, выброшенная в безвоздушное пространство будет хвататься за жизнь до тех пор, пока луч радиации откуда-то издалека не разобьет ее примитивное одноклеточное существование на молекулы или пока она не истратит запас питательных веществ! Ведь желание сохранить свою жизнь это врожденное свойство любой органической материи, безотносительно к тому, разумна она или нет!

На мгновение мужчина замолчал. Все это время, говоря с Бобом, он не переставал что-то усиленно печатать на клавиатуре. Но вот он остановился, поднял глаза и повернулся к Бобу, смотря на него каким-то лихорадочным пронзительным взглядом.

- Ну, так построено наше общество. Так... не знаю... всегда было и будет, наверное... - то единственное, что смог ответить на весь этот монолог Боб.

- Так было, Боб... так и будет... - мужчина медленно повторил сказанное ему Бобом. - Но тогда, получается, вся эта борьба оправдана, несмотря на всю нашу грязь, на все то аморальное, что мы приносим в этот мир! Оправдана в смысле животном, биологическом. Разрушая все вокруг себя, подчиняя все себе, мы говорим Богу, что он нам больше не судья. Мы встаем перед ним, перед этим благочестивым, справедливым, всемогущим созданием и говорим ему открыто, прямо в лицо: "Прости, Бог, но нам с тобой не по пути! Ведь ты создал нас такими, какие мы есть и в этом, - говорим ему мы, - уже твоя вина. Теперь здесь правим мы, и мы будем решать, что нам хорошо и что для нас плохо". И тогда будет все по-другому, Вселенная будет дрожать под ударами наших орудий, время и пространство будет разрезаться нашими кораблями, звук наших ботинок застучит по неизведанным ранее планетам!.. Мы будем везде, все кругом будет наше! Только там, куда мы придем, уже не будет Бога, Боб, не будет Дьявола, там будем лишь мы, лишь наш закон, наш порядок!..

Мужчина с силой добил несколько команд на клавиатуре и отпихнул ее рукой в сторону. Он повернулся к Бобу и тот увидел как блестели в темноте его безумные глаза.

- Но может ты прав, Боб, может они все правы! Может я действительно болен. Может голоса, которые я слышу, образы, которые вижу, все это лишь последствия глубокого психического заболевания и ничего этого нет - ни звезд, ни Алиота, ни двадцать четвертого сентября... Может мне давно пора смириться с тем, что мне говорят, выйти с поднятыми руками, лечь лицом в землю и принять то, что требует от меня ваш Бог... или ваш закон. А может мне, как человеку высшего порядка, с мозгом на восемь сотен лет убежавшим вперед в своем эволюционном развитии, надо просто преодолеть свое защитные механизмы и отправиться туда, где Бог еще есть? - он показал куда-то вверх, на потолок. - Но мои сны, Боб! Те редкие часы, когда я лежу с закрытыми глазами, я вижу ее... ее взгляд... ее улыбку, яркий свет ее золотистых волос в лучах заходящего за поверхность Марса солнца! Я помню тот день! Снова и снова, раз за разом, я переживаю этот вечер, когда шли мы с ней вдоль канала, как держались за руки и как я обещал ей вернуться, как обещал защищать ее что бы ни случилось! Последний взгляд, последний поцелуй... воздушный поцелуй сквозь стекло корабль... Но ее уже нет... как нет и еще... как, возможно, никогда и не было...