Девушка с голодными глазами - [68]

– Ну да, – он польщенно кивнул. – Так вы мне не поможете?

– Ну ладно, – пожав плечами, я двинулась в его палату.

Видимо, находился он тут давно. Постепенно палата из казенного помещения превращалась в обжитое уютное гнездышко. Стол был застелен клетчатой скатеркой, на нем стояла ваза с фруктами – судя по их безупречности, восковыми. На полу валялась груда шмотья. На подоконнике цвела герань. По стенам были развешены постеры – на всех изображен один и тот же юноша, чем-то напоминающий молодого Ди Каприо. Я с удивлением поняла, что это и есть хозяин палаты – в доанорексический период.

– Павел, я вижу, вы пользовались успехом! Это ведь вы?

Он застенчиво зарделся. Я никогда не умела общаться с мужчинами, помешанными на самолюбовании. Ведут себя, как прыщавые гимназистки, честное слово.

– Да, это я. Я должен был стать лицом одного известного бренда… Это вот пробные фотографии.

– Даже странно, что они велели вам похудеть, – совершенно искренне сказала я, – по мне, выглядели вы тогда идеально.

– Да что вы! – ужаснулся Павел. – Посмотрите, какие складки на боках! А задница… Ничего, что в первые пять минут знакомства мы говорим о моей заднице? Ой, да ладно, вы все равно не в моем вкусе, слишком худая… Так о чем я говорил? Ну да – и обратите внимание на лицо! Брылья висят, как у коккер-спаниэля. Видите? Видите?

Мне пришлось соврать, что вижу. На всякий случай я решила держаться поближе к двери. У парня-то явно не все дома.

– Я мог бы стать звездой, – он вздохнул и вдруг разом сдулся, как проколотый воздушный шарик. Сел на краешек стула, печально сгорбился, свесил вниз плети длинных рук, – а сейчас мое место занимает кто-то другой. И все из-за моей девчонки, которая вызвала психиатров.

– Вас привезли сюда насильно?

– А вы думаете, я добровольно тут уже второй год отсиживаюсь?! – взвизгнул он. – Вместо того, чтобы позировать лучшим фотографам мира, участвовать в миланских и нью-йоркских показах и грести деньги лопатой?

– Может быть, вам и правда стоит подлечиться? – осторожно предположила я. – Работа и деньги никуда не денутся… Вам бы набрать хотя бы… Килограммов пять-шесть.

– Да что вы такое говорите?! – Он вскочил со стула и нервно заметался по комнате. – Из-за вас мне придется принимать успокоительное. С какой стати я должен поправляться, если впервые в жизни я собою доволен на все сто процентов?!

Байка о том, как испарилась Инна

В один из субботних дней в самом начале апреля стрелка ее весов, застенчиво дрогнув, остановилась на нулевой отметке. Инна недоверчиво хмыкнула. «Наверное, весы неисправны», – рассудила она. Однако смутная тревога отчего-то скрутила кишки. Инна схватила первое, что подвернулось под руку – напольную бронзовую вазу, изрисованную огнедышащими драконами, и поставила ее на весы. Пять килограммов – определила стрелка. Нахмурившись, Инна поменялась с вазой местами. И вновь получила вердикт – ноль.

Она отошла к окну и задумчиво закурила.

Инна Аникина пыталась сбросить вес давно и безрезультатно. Она была уже немолода – сорок два года, имела двух взрослых сыновей и одного гуляющего налево мужа. Первая беременность округлила ее линии, добавила ее телу царственной монументальности. Вторая осела на ее животе спасательным кругом плотного гормонального жирка, разрыхлила мякоть пышных ягодиц, превратила ее некогда спортивные бедра в желеобразную субстанцию, которую Инна стыдливо прятала под длинными юбками. Девчонки с работы посоветовали раздельное питание – Монтиньяк тогда как раз только вошел в моду. Она сбросила два килограмма, но при ее габаритах это было совсем незаметно. Она съездила к знаменитой бабке в Тюмень – та втыкала в ее лоб заговоренные иголочки. Все бесполезно, все впустую. Она не ела после шести, потом после пяти, потом после полудня. Она консультировалась у лучших эндокринологов, два раза в неделю парилась в бане и записалась на шейпинг.

Тем временем седина посеребрила виски ее супруга, и по закону жанра, он поселил в ребре волоокого бесенка по имени Секретарша Наденька. Бесенок был белокурым ангелом, взирающим на мир огромными глазищами цвета рассветного моря, и, похоже, имел на Инниного супруга далеко идущие планы. Начиналось все с невинных кофепитий в lunch-time, закончилось – ночными звонками домой с капризным требованием: «Ну когда ты наконец скажешь этой, что любишь только меня?» Инна все понимала, но виду решила не подавать. Невероятным усилием воли переключила внутреннюю плотину, и полноводная река разрушительной ревности устремилась в русло хаотичного налаживания отношений. Что она только ни делала. Покупала дорогое белье и варила борщи. Носила дома нарядные туфли и вела себя как идеальная гейша. Худела. Ничего не помогло – однажды супруг с виноватым видом извлек с антресолей старенький чемодан.

– Ты меня прости, – лепетал он, аккуратно складывая рубашки, – на моем месте ты поступила бы точно так же, и я не стал бы тебя удерживать. Она молодая, хрупкая, невинная… Я просто не могу удержаться.

Ключевым словом ей показался эпитет «хрупкая». Супруг отчалил к волоокому бесенку, а Инна сошла с ума. Она решила умереть и нашла в Интернете службу «Заказ гробов по телефону». Позвонила – к ней явился улыбчивый похоронный агент в розовых кедах. Обсудили цвет, размер, сроки, и через три дня на ее разложенном, как к празднику, обеденном столе лежал нарядный гроб с перламутровой инкрустацией. Не поскупилась, выбрала самый дорогой. К тому же к этой модели прилагался подарок – бутылка шампанского. Шампанское Инна выпила, нарядилась, причесалась, улеглась, сложила руки, закрыла глаза, притихла. Через какое-то время ей стало скучно. Не поднимаясь из гроба, она нашарила на столе телевизионный пульт, наощупь включила.