Девушка с глазами львицы - [15]

Но с другой стороны, не в пустыне же она росла, вокруг были бонны, гувернантки, фрейлины, наконец. Разве никто не старался повлиять на принцессу? Так почему же не вышло? Может, дело не в воспитании, а всё гораздо хуже, и даёт себя знать семейный недуг британской династии?

Миссия, порученная императрицей, показалась Агате Андреевне неподъёмной ношей. Какой совет она могла дать? Отказаться от этой затеи, пока в царской семье не появились дети, носящие в себе зерно неизлечимой болезни? Не хотеть слишком много?

«Может, рискнуть и написать прямо сегодня? Ведь первый взгляд всегда бывает правильным, это потом сомнения начинают размывать картину», – колебалась Орлова. Впрочем, она уже знала, что не напишет. Вдовствующая императрица явно не поймёт такой спешки. Та ведь дала понять, что знает о сложностях характера принцессы Уэльской, да и Долли Ливен, раз она имела на Шарлотту влияние, без сомнения, выяснила всю подноготную девушки и в подробностях отписала государыне.

Значит, Мария Фёдоровна всё знала, но тем не менее отправила Орлову «присмотреться» к завидной невесте. Нет, единственно возможным вариантом оставалось не спешить, а пристально (насколько это только возможно для частного лица) понаблюдать за принцессой. Слишком уж заманчивая перспектива открылась перед вдовствующей императрицей. А кто же добровольно откажется от возможности получить всё и сразу?

Глава седьмая. Саломея Печерская

«Если ловко состряпать интригу, можно получить всё и сразу, – размышляла Саломея Печерская. – Сколько можно болтаться ни там, ни здесь?! Кое-что уже нажито, руки развязаны. Можно рискнуть и захватить остальное».

Дождь за окном навевал тоску, размывая и волю, и упорство, и желанье бороться. Осень в Пересветове – большом и богатом имении в Ярославской губернии – всегда казалась Саломее самым отвратительным временем года. Даже морозная зима была лучше. Графиня, уже более двадцати лет безвыездно проживавшая в «этой дыре», честно старалась находить красоту в местной природе, но себя не переделаешь, а сердце Саломеи навсегда осталось в горном ущелье, на берегу бурной речки рядом с родительским домом. Буковые леса, зелень лугов и суровые тёмные горы с блистающими ледниками вершин, вот он – идеал красоты! А здесь что? Холод и серятина: плоские бескрайние равнины, сонные мутные реки, еловые леса с жидкой белизной редких берёз. В этой природе не было ни силы, ни мощи. Здесь и люди были такими же – пресными и скучными, ну а про мужчин и говорить нечего – сплошь и рядом никчёмные!

Может, эти отлакированные иностранными гувернёрами и университетскими профессорами аристократы на что-нибудь и годились, этого Саломея не знала, но чего в них точно не было, так это горячей крови, вечной жажды войны и презрения к чужим жизням. Того, что в избытке имелось у неграмотных парней из её села – древней гордости человека, родившегося мужчиной.

Для Саломеи это было само собой разумеющимся. Её отец был самым младшим из бесчисленного выводка смуглых горбоносых сынов бедного князька, владевшего маленьким горным селом. Богатства в семье никакого не было, но старый князь вывернулся наизнанку и расстарался – помог всем своим сыновьям построить дома и самому младшему отдал участок у реки. Отец Саломеи считал это зазорным, ведь его поселили дальше всех от «княжеского дворца», как называли распластанный на высокой скале серый каменный дом, но девочке место понравилось. Река шумела и боролась, пробивая дорогу в каменном ложе так же, как поступала и сама Саломея, выживавшая среди суровой природы и жёстких нравов людей-воинов.

Саломея уже не помнила, сколько ей исполнилось, когда в село пришла холера. Семьи умирали одна за другой. Дяди и тёти, двоюродные братья и сёстры, ближняя и дальняя родня – чуть ли не всё село «переселилось» на кладбище, прежде чем хвороба пошла на убыль, но в дом у реки зараза так и не заглянула. Девочке уже казалось, что судьба пожалеет её семью, когда вдруг отец, вернувшись с похорон одного из своих братьев, стал бредить, выкрикивая имена умерших, а к утру сам присоединился к родным в небесных чертогах. Мать и брат Саломеи умерли вслед за ним.

Из всей большой княжеской семьи болезнь не пощадила никого, кроме Саломеи и старшего брата её отца, ставшего после смерти деда князем. Жена дяди тоже лежала в могиле, детей у них никогда не было, и князь взял племянницу к себе. Но счастье длилось недолго, не прошло и трёх месяцев, как дядя женился на красивой вдове из соседнего села, переехавшей в дом нового мужа вместе с маленьким сыном.

Новая княгиня тут же усмотрела в Саломее угрозу. Через год после свадьбы, окончательно уверовав, что детей у неё с князем не получится, женщина решила сделать наследником своего сына. Первым делом она избавилась от единственной кровной родственницы мужа. Убедив князя, что, выйдя замуж, племянница непременно втравит их род в междоусобицу, она отправила девочку в Россию. Кто-то из горских купцов, живших в Москве, должен был приютить сироту.

Няня Заира – единственный человек на свете, относившийся к девочке с теплотой и участием, собрала её и повезла в далёкую Москву. Дорога показалась Саломее бесконечно долгой, а самым страшным воспоминанием её детства стало то ужасное мгновение, когда в дымке дрожащего от жары воздуха исчезли серые скалы родного ущелья и вдруг стало понятно, что дом потерян навсегда.