Девушка, прядущая судьбу - [2]

Сколько же лет она не была в своем городе? Уже и не вспомнить… Стыдно, но каждое лето она, изменяя родному побережью, отправлялась отдыхать на чужестранные курорты. Избалованная «столичная штучка», как наверняка назвал бы ее кто-нибудь из стародавних школьных подружек.

Город простит, как мать – непутевую дочь, вернувшуюся в семейное гнездышко залечивать опаленные крылышки. «Мама, ты простишь?..» – «Главное, что ты вернулась, доченька…»

Ей было одновременно и хорошо, и грустно. Слишком серьезные потери пришлось пережить совсем недавно. И неожиданно близким оказался город, который она когда-то оставила ради столичной суеты.

Инга закурила и вытащила из сумочки зазвонивший телефон.

– Да, Вадим?

Брат интересовался, как она добралась и обустроилась.

– Все в порядке, Вадька. Сняла флигелек у любезной старушки. Сейчас вот сижу в кафе, дышу свежим воздухом и любуюсь морем. Можешь завидовать!

– Уже завидую, – усмехнулся брат. Ему-то вряд ли удастся этим летом выбраться в отпуск на море: в его новоиспеченной семье ожидается прибавление.

– Как Лариска?

– Да ничего, нормально. – Обычный ответ Вадима. – Привет тебе передает. Инга, ты там будь внимательной, а то мало ли…

– Вадим, что может со мной случиться в нашем городе? – засмеялась она, бросая короткий взгляд на девицу с шаурмой, которая, совершенно не стесняясь, с интересом прислушивалась к ее разговору. – Это ты будь внимательным! Лариске забота сейчас как никогда требуется!

– А то я не знаю, – буркнул он, будто обиделся на то, что сестра посмела заподозрить его в невнимательности к беременной жене. – Обойдемся без наставлений, Инга.

– Я как старшая сестра могу позволить себе подобные наставления!

Вадим с усмешкой напомнил:

– Ты старше меня всего на пятнадцать минут!

Его всегда забавляло, что сестра упорно считает себя старшей, хотя они двойняшки.

– Но все же старше, – припечатала Инга и еще раз наказала: – С Лариской будь сама забота и внимательность!

– Инга!..

– Что «Инга»? Я уже двадцать девять лет Инга! Все, пока! Целую. – Она засмеялась и нажала «отбой».

Разговор с братом, как всегда, поднял настроение. «Между нами особая Связь», – часто повторяла она. И всегда чувствовала, что происходит с Вадимом, даже если он находился на расстоянии. Чувствовала…

Она вздохнула и загасила в пепельнице окурок. Теперь она другая. Не слабая, но бессильная.

– Извините, не угостите сигареткой?

Инга подняла глаза и увидела перед собой девицу – ту самую, которая с таким аппетитом трескала шаурму.

– Да, пожалуйста, – вежливо протянула ей пачку Инга.

Девушка поблагодарила, закурила и неожиданно присела за столик:

– Вас зовут Инга? Вы – Инга Дохновская?

– Да, – ответила Инга, удивленно глядя на незнакомку.

– С ума сойти! – Девица всплеснула руками и засмеялась. – Ну надо же! А я-то думаю, мерещится мне или нет! Сижу и гадаю. А как услышала твой разговор по телефону, так все сомнения и отпали: брата ты Вадимом назвала! Глазам не верю: передо мной Дохновская собственной персоной!

Девица, не скрывая своей радости, тараторила и тараторила под вопросительным взглядом Инги.

– Не узнаешь, Дохновская? Ой, неужто я так изменилась! Ну, раз не узнаешь, значит, богатой буду! – развеселилась девушка. – Ну же, милая, вспомни, кто на страже стоял, пока вы с Вадькой черешню с соседских деревьев обрывали? И к кому ты приревновала Серегу Носова, потому что он на дискотеке пригласил на танец не тебя? И с кем ты потом придумывала различные способы отделаться от этого же Сереги, потому что у тебя любовь к нему прошла, а он, наоборот, воспылал к тебе чувствами?

– Черешню мы с Вадькой тогда оборвали бы всю, если бы он так некстати с дерева не навернулся! Серега Носов тебе на фиг не был нужен, потому что ты сохла по моему брату! Машка! Пустовалова! – воскликнула Инга, признав в этой «девушке с шаурмой» подругу детства, с которой не виделась уже добрый десяток лет. Восклицание было таким громким, что на него обернулись влюбленные «голубки».

– Она самая! – воскликнула еще громче, смеясь, Маша. – Только я уже давно не Пустовалова, а Грачева! Замуж выскочила на втором курсе! Впрочем, теперь я снова Пустовалова, потому что развелась. А ты фамилию сменила?

– Нет, – скромно улыбнулась Инга. – Я не выходила замуж.

– Ну и правильно, чего там делать? – горячо одобрила разведенная Мария и снова радостно затараторила: – Уж и не думала, что мы с тобой когда-нибудь встретимся! А ты совсем красавица стала! С блеском, с лоском! Вот что значит – столичная жительница! А мы вот тут… – Мария сокрушенно вздохнула, выказывая недовольство собственной внешностью и легкую зависть к привлекательности столичной подруги.

Инга лишь усмехнулась про себя: видела бы ее Машка месяца три-четыре назад, изможденную болезнью, уж точно не стала бы завидовать ее «лоску и блеску». Разве что пожалела бы.

– Я тебя не сразу узнала, потому что ты волосы в черный цвет перекрасила. Ты ведь светло-русая, насколько я помню.

Машка придирчиво оглядела длинные волосы Инги. Сложно поверить, что крашеные, настолько они выглядели натуральными и ухоженными.

– Мне всегда хотелось быть брюнеткой, – пояснила Инга.