Девушка моего старшего сына - [5]

  - Ты не ушла.

  - Нет. Я хочу, чтобы ты меня любил.

  - Раздевайся.

  Я затушил сигарету, обернулся. Она стояла в дверях. Тоненький силуэт на фоне арочного проёма. Как же я её хочу. Несмотря ни на что. Прошёл мимо неё в спальню. Включил тихую музыку, ночник, лёг на кровать. Вошла, встала у порога.

  - Раздевайся, - повторил грубо.

  Её губы мелко задрожали, но она послушно начала расстёгивать пуговички на блузе. Одна, вторая, третья. Вот уже блузка на полу. Звук раскрывающейся молнии - и юбка плавными движениями покачивающихся бёдер присоединяется к ней. Девушка останавливается на миг, смотрит на меня. Но я молчу безжалостно. Она хлюпает носом, изящно изгибается и бюстгальтер тоже летит на пол. Оленька делает два шага по направлению ко мне.

  - Нет. Сними всё.

  Она подчиняется. Снимает трусики и выпрямляется. Глаза влажно блестят, руки снуют то там, то здесь, прикрывая то грудь, то лобок, но, в конце концов, успокаиваются и безвольно повисают по бокам.

  Я рассматриваю её. Теперь я вижу её целиком. И она прекрасна. Я хочу обладать ею. Она тряхнула головой, и волосы падают на грудь, мешая мне любоваться.

  "Чёрт! Завтра же отведу её в парикмахерскую!"

  - Подойди ко мне и ляг рядом.

  Она немного медлит, но подходит и ложится. Меня обволакивает её запах. Я на мгновение закрываю глаза, вдыхая её непередаваемый аромат, и больше не могу сдерживаться. Я подминаю Оленьку под себя. Мой мальчик уже в боевой готовности. Игры кончились. Переходим к бурному и безудержному сексу. Небольшое просветление настигает, когда натыкаюсь на преграду: "Почему? Не может быть!" Но обдумывать это обстоятельство уже нет ни сил, ни возможности. Прорываюсь с боем. Крепость сдалась на милость победителя. Ворота открылись, и я устремляюсь внутрь. Глубже, ещё глубже. Стреляю залпом, снова и снова... Без сил падаю на спину. Мокрый, как после марш-броска в полной амуниции. Сердце бьётся одновременно и в груди, и в висках. Через несколько минут прихожу в себя, смотрю на девушку. Она лежит как оловянный солдатик, руки вытянуты по бокам, глаза - в потолок. На меня накатывает волна нежности и чувство вины: "Какой же я болван, чурбан, эгоист..." Прикасаюсь кончиками пальцев к её щеке и шепчу:

  - Милая моя...

  Но она прикладывает пальчик к моим губам:

  - Т-сс... Не говори ничего.

  Потом поворачивается набок, поджимает к животу колени, утыкается носом в мою подмышку, хлюпает носом. Я укрываю нас одеялом, обнимаю Оленьку за плечи и мы засыпаем.

18 июня. Среда

  Проснулся рано, ещё солнце не взошло. Вытащил затёкшую руку из-под её головы. Задёрнул шторы. Ушёл на кухню. Заварил кофе, вышел на балкон, закурил.

  Судьба - злодейка, всю жизнь смеётся надо мной. У меня было три женщины (если не считать мелких интрижек и мою первую любовь, где даже до поцелуев не дошло). И все три смуглые, темноволосые, хотя мне всегда нравились женщины светловолосые, белокожие, нежные, хрупкие.

  Первая моя женщина - Марина, мать Ваньки. Всё в нашей с ней жизни произошло случайно. Мы случайно встретились, случайно оказались в одной постели, она случайно забеременела и пришла ко мне с этой новостью через два месяца. Поженились, хотя она мне совсем не нравилась. Про таких говорят: "Мужик в юбке". Правда, юбок она никогда не носила. Энергичная, властная и зацикленная на археологии. Ко мне она относилась также бережно, как к своим глиняным черепкам. Я был всегда одет с иголочки, отглажен, накормлен, обласкан, но чувствовал себя неуютно рядом с ней, ощущая себя ценным артефактом, а не любимым мужчиной. Домой не тянуло, но привитое дедом уважение к женщине, не позволяло мне заниматься чем-то непотребным. И хотя девушки со мной заигрывали, кокетничали, я устоял и ни разу не изменил Марине. Создал свою фирму и с головой ушёл в работу. Правда, Марина всё равно не верила и через год после рождения сына бросила меня и полностью погрузилась в свою любимую археологию. Экспедиции, конференции по всему миру, а Ванька - маленький совсем. Его с собой не возьмёшь. Привезла ко мне. Пришлось нанять для ребёнка няню. Марина приезжала из экспедиций - забирала Ваньку на время к себе. Так мы и жили года три. Потом развелись. Развод прошёл мирно. После развода остались друзьями.

  В толпе друг друга мы узнали,

  Сошлись и разойдёмся вновь,

  Была без радостей любовь,

  Разлука будет без печали (стихотворение "Договор" М. Ю. Лермонтова).

  На одной из конференций Марина нашла себе мужчину, безропотного и безвольного, с благодарностью принимающего её чрезмерную заботу и ласку. Вскоре у них родилась дочка, потом ещё две - двойняшки. Им стало не до Ваньки. Он у меня и прижился совсем. К тому времени моя фирма приносила приличный доход. Я купил большую квартиру, и Ванька своими игрушками, велосипедом, качелями и задорным смехом умудрился заполнить её всю.

  Вторая жена - Лариса, мать Кости. Она устроилась ко мне секретаршей. Худая и вечно голодная. Я ей неплохо платил и не понимал, куда у неё уходят деньги. Объяснила: семья большая, пять сестёр, а у старшей сестры уже двое детишек. Женился на ней из жалости. И это оказалось моей ошибкой. Несколько месяцев Лариса вела себя, как пай-девочка, а когда забеременела, как подменили. Ваньку стала терроризировать, шпынять по поводу и без. Ругались с ней из-за этого часто. Потом Костя родился. Я думал, что Лариску это остепенит. Ребёнок, хлопоты. А она - пить начала (или продолжила). Я приходил с работы - Ванька голодный. Малец, обкаканный, орёт, а она - пьяная на диване валяется. Телевизор включен на всю громкость, чтобы ребёнка не слышать. На кухне - срач. Выгнал её. Развёлся. Эта стерва хотела сына себе оставить, чтобы не работать и жить на алименты. Не вышло. Нанял хорошего адвоката. Костю себе оставил через суд.