Девушка моего парня - [32]

Но и влюбленность – состояние, которое почти невозможно контролировать. Или нет? Мог ли Димка просто пройти мимо Жени?

Эта мысль тоже причиняла боль. Пришлось признаться себе, что ей бы не хотелось, чтобы Дима ее не замечал вовсе.

Женя чувствовала, что зашла в тупик. В конце концов она озвучила свои мысли Лене.

– А вы с Димкой похожи больше, чем ты думаешь, – сказала та. – Оба все усложняете. Я злюсь на него вовсе не за то, что он влюбился в тебя, а за то, что не поговорил со мной, не рассказал о происходящем. – Она задумалась. – Мне кажется, все влюбляются. Даже те, кто счастливо живет в браке много лет. Просто они обсуждают свои душевные состояния, не обижаются и справляются вместе. Доверять партнеру – это значит говорить обо всем, даже о самом страшном и неприятном, даже о том, что может причинить боль. Выходит, Димка мне не доверял. А отношения без доверия теряют смысл. – Лена перевела дыхание. – Это как в танцах, сама же знаешь, если ты не доверяешь своему партнеру, то танца не получится. Доверие – это диалог, – подытожила она.

Женя задумчиво кивнула.

– Не думаю, что раньше была готова к диалогу.

– А сейчас? – Подруга испытующе уставилась на нее.

– Посмотрим, – усмехнулась Женя. – Вечером будет шанс проверить. На моей маме, – пояснила она.

Лена

Земля уплывала из-под брюха самолета со стремительной скоростью. Здания аэропорта сделались размером со спичечные коробки, кроны деревьев слились в одну зеленую кашу.

Лена смотрела в иллюминатор и тайком от Жени вытирала слезы. Она и не думала, что прощаться будет так тяжело. Даже несмотря на то что Франко двадцать раз заверил ее, что летом приедет в Россию, в Москву, они вместе поедут в Петербург, в котором Франко давно мечтал побывать, и, если повезет, возможно, ему удастся уговорить родителей дать разрешение на его перевод в Московский университет. Конечно, ему придется усиленно учить русский язык, но что не сделаешь ради девушки, которую ждал всю жизнь?

Девушки долго прощались с новыми друзьями в зале регистрации пассажиров аэропорта, чуть не опоздали на самолет, потому что Лена и Франко никак не могли разомкнуть объятий.

– Эй, перестань грустить. – Женя погладила подругу по плечу. – Он скоро приедет, не сомневайся. Увидишь, время быстро пролетит. Лучше думай о том, что впереди нас ждут экзамены.

Лена фыркнула.

– Ага. Добро пожаловать на грешную землю.

– Я бы сказала: в ад, – расплылась в улыбке подруга. – Даже не представляю, как после такого отличного отдыха смогу сразу включиться в учебу. Этот гадкий ЕГЭ…

– Вот именно, – грустно произнесла Лена.

– Зато потом… Лето! Дача! Ты же будешь к нам приезжать? – Женя вопросительно посмотрела на нее.

– Куда же я теперь от вас денусь. – Лена наконец-то улыбнулась. – А еще ты забыла про опен-эйры[3]. Ты же не собираешься бросать танцы?

Женино лицо приняло задумчивое выражение.

– Вообще думала. Но потом решила, что глупо разбрасываться мечтами. В конце концов, рано или поздно я найду себе партнера.

– Значит, Димку ты в расчет не берешь? – спросила Лена.

– Я же не знаю, что у него в голове. – Подруга развела руками. – Может, он уже и думать про танцы забыл, не говоря уж про меня.

– Вряд ли. – Лена помолчала. – Я схожу к нему завтра. Просто как к старому другу. Надо же наконец все выяснить. Не хочу, чтобы меня тянули назад какие-то незаконченные дела.

Женя кивнула.

– Это из-за Франко?

– В какой-то мере. Хочется начать все сначала. Понимаешь? С чистого листа, без помарок. – Она задумчиво теребила кисточку на поясе платья. – Хочется стать для него… лучше, что ли…

– Не объясняй, я понимаю, – проговорила Женя.

Самолет рассекал воздух своим серебристым телом. Лена смотрела на огоньки на его крыле. Вдруг ей в голову пришла мысль:

– Слушай, я же не спросила тебя, как прошел ужин с мамой? Поговорили?

Женя кивнула:

– Поговорили. А ужин – прошел мимо. Мне никогда ее не понять. Потому что я другой человек. Не хуже, не лучше, просто другой. Кто-то может ради любви бросить все, для кого-то это «все» важнее любви. – Она помолчала, затем добавила: – Я ее не осуждаю. Даже отчасти благодарна ей, наверно, за то, что она нас тогда оставила, предпочтя свою жизнь.

– Почему? – не поняла Лена.

– С ней я вряд ли была бы такой, какая есть. Да и нам с бабушкой все эти годы было совсем не плохо. В любом случае глупо думать о том, что было бы, если бы меня воспитывала мама. Надо принимать реальность такой, какая она есть, а не строить гипотезы и не жалеть о прошлом.

– Значит, ты на нее больше не обижаешься? – спросила Лена.

– Обижаюсь, но словно издалека. Это пройденный этап. Сейчас я взрослая и могу с ней выстраивать отношения не с позиции маленькой брошенной девочки, а с позиции разумного взрослого человека. Именно это я и поняла за ужином.

В начале салона показалась стюардесса с тележкой, на которой стояли пластиковые лоточки с едой.

– О, везут обед! – Женя потерла руки в предвкушении.

– Надеюсь, у них есть салат со свежими овощами, – мечтательно произнесла Лена. – И гаспачо, а то я уже соскучилась по испанской еде.

Дима

Уж чего-чего он не ожидал, так это Лениного визита. Он вообще ее сперва не узнал – то ли дверной глазок искажал реальность, то ли его бывшая девушка так изменилась.