Девушка конец света - [10]

— Я женюсь на тебе, — сказал Хён.

На этот раз она постаралась отпихнуть не только его руку, но и его самого. Внутри все похолодело.

— Ну, и где эта агава? — спросила девушка.

Хён, словно бы происходящее ничуть не смущало его, веселым жестом поманил ее за собой. Растение росло у окна, в которое задувал сильный теплый ветер и из которого было видно море. Она наклонила голову и стала рассматривать длинные листья, напоминавшие язык диковинного животного.

— Оно питается солнечным светом и превращается в текилу, — сказал Хён.

— Из него готовят алкоголь?

— Самый жгучий из всех алкогольных напитков.

— Пробовал?

— Да. Когда пьешь, ощущение, будто огонь глотаешь.

— Думаешь, если проглотить огонь, будет такое же ощущение? По-моему, все просто сгорит.

— Да ты ничего не знаешь. Про алкоголь-то уж тем более, — ответил Хён и погрозил ей пальцем.

В этот момент со стороны моря послышался вой сирены. Девушка выпрямилась. Ее платье и волосы развевались на ветру. Она высунула голову в окно и увидела, что все люди вылезают из воды. По зелено-синему морю мчался, разбрызгивая белую пену, оранжевый катер спасателей.

— Это те самые спасатели. Похоже, что-то случилось, — сказала девушка Хёну, который также уставился в сторону моря.

Катер, наматывавший круги по воде, остановился, и из него выпрыгнули спасатели. Они не переставая ныряли в воду в поисках тонувшего. Чем-то спасатели напоминали водомерок. Девушка с Хёном заслонили ладонями глаза от солнца и смотрели, что будет дальше. Ветер неустанно трепал волосы.

Когда потом она вспоминала о тех летних днях, о пропавшем в море человеке, о волосах, без устали развевающихся на ветру, она всегда ощущала что-то похожее на смущение, подобное тому чувству, которое испытывают девочки, когда первый раз видят кровь на нижнем белье или замечают в зеркале только-только появляющиеся округлые формы груди, — чувство, что входишь в новый неизведанный мир. Простое очарование, детское, незрелое и непонятное. Матери сразу замечают такие изменения в дочерях. А девочки начинают стесняться. Они больше молчат, становятся чувствительней к словам и действиям и понемногу начинают отдаляться. Если, например, им приходится куда-то идти в одежде, которая им не по душе, они начинают все чаще и чаще выказывать свое недовольство в словах или поступках. И ее мама скоро начнет все это замечать. Увидит, что дочка входит в мир, где родители уже мало что могут сделать. Поведение всех девочек меняется из-за того, что они начинают стесняться всяких разных вещей, но матери никак не могут этого понять. Кажется, они совершенно забывают, что сами взрослели точно так же.

Позже тем вечером обе семьи собрались на барбекю в ресторане, расположенном в саду отеля. Там она сказала матери, что не сможет больше купаться. Озадаченная этим заявлением мама попыталась выяснить причину, на что девушка ответила, что у нее начались месячные.

— С какой стати они вдруг начались именно сейчас? — удивилась мать.

Конечно, она знала, что у дочери в принципе менструации были нерегулярными, а тут еще столько нервов с выпуском из школы — немудрено, что цикл сбился. Однако мать, специально планировавшая этот отпуск так, чтобы он не совпал с месячными дочки, смотрела на нее с явным подозрением. Если бы захотела, она не постеснялась бы проверить, правду ли говорит девушка, но, будучи воспитанной женщиной среднего класса, она посчитала это неуместным. Девушка не стала ничего отвечать, и это было правильно. В любом случае мать не смогла бы понять, что ее дочь настолько стеснительна, что не сможет теперь войти в море, после того как в нем кто-то утонул.

— А что у тебя с шеей? — спросила женщина.

— А что такое? — ничуть не изменившись в лице, переспросила девушка и потрогала шею, на которой начал проявляться след от слишком страстного поцелуя Хёна.

— Нет, не там. Вот тут, слева.

Мать огляделась по сторонам. Кроме них двоих, все остальные были настолько поглощены готовкой мяса, будто это могло решить все мировые проблемы.

— А разве не этого ты хотела? Это же мои последние каникулы.

— Иди-ка в отель, посиди там немножко, потом увидимся. В моем номере возьмешь шарф. Каникулы каникулами, а меру знать стоит.

— Я тебе не собачка, чтоб меня прогонять. — С этими словами девушка поднялась и отправилась в отель. «Дураки. Все вы лицемеры. Только и знаете, как мясо жарить», — думала она по дороге.

У гостиницы группа панков вытаскивала из машины музыкальные инструменты. Посыльный поприветствовал ее как хорошую знакомую:

— Понравилось море?

— Ночью больше. Мне больше нравится, когда его не видно и можно воображать его каким угодно.

— Жаль.

— Почему?

— Кажется, море вас не особо впечатлило. А лицо у вас загорело. Щечки порозовели. Вы только посмотрите на этих музыкантов. Первый раз вижу такие прически. Интересно, они только с ирокезами могут нормально выступать?

— Дураки они. Кстати, где тут можно выпить текилу?

— А разве в баре ее не продают?

По пути в бар она еще раз взглянула на музыкантов. Среди панков с сумасшедшими прическами стоял один человек с совершенно обычной стрижкой, хотя он тоже походил на бывшего музыканта. Ему было за тридцать, и он смотрел на нее. Она привыкла к тому, что на нее все время смотрят. Она как будто становилась хрустальной статуэткой и не замечала всех этих взглядов. Она всегда с радостью становилась хрустальной и наслаждалась чужим вниманием. Но взгляд этого мужчины отличался от других, его вполне можно было назвать наглым. Стоило мужчине убедиться, что девушка заметила его, он, не мешкая, подошел.