Девушка из Хиросимы - [61]

У входа в узенький переулок, где жила Мацуко, около тележки продавца бататов, прохаживался полицейский, а посередине переулка стояли трое мужчин и курили. Один кивнул головой в сторону Сумико, и они медленно направились к ней. Она подняла шарф до глаз и быстро зашептала: «Мариситен Мондзюбоса–цу». Шедший впереди вдруг остановился, громко зевнул и, потягиваясь, пошел к пивной. Остальные двое зашагали за ним, насвистывая песенку.

Узнав о встрече Сумико с профессором, Марико всплеснула руками:

— Какой ужас! Наверно, он заметил, куда Сумитян забежала, и сообщит полиции… Сейчас позвоню домой с автомата… предупрежу Онобу, чтобы никто ничего не говорил, если придут полицейские.

Может быть, не видел, куда я забежала.

Могут установить наружное наблюдение в переулке… Будут ждать появления Сумитян… А если придет Фреди, схватят и его!

Сумико останется у меня, — решительным тоном произнесла Мацуко. — И никуда не будет выходить.

Марико посмотрела на Мацуко. Та сидела, приподняв скуластое лицо с насупленными бровями и, скрестив ноги по–мужски, похлопывала кулаком по колену.

— Если Сумитян будет здесь, я буду спокойна, — сказала Марико с улыбкой. — Не выпускайте никуда и, если потребуется, примените силу. А я буду приносить Сумитян работу из лавки и относить готовое.

10

Мацуко жила одна: ее мать, ослепшая из–за ранения, полученного во время бомбежки города в самом конце войны, умерла в прошлом году. В доме жили еще три семьи рабочих. Решетчатые двери их квартир выходили в узенький, как коридор, переулочек, а кухонные двери — в крохотные дворики, примыкающие к каменной ограде монастыря и отгороженные друг от друга заборами из сломанных ящиков.

Мацуко уходила рано утром на завод и возвращалась домой только вечером — к тому времени, когда начинались занятия кружка. Сумико целые дни сидела одна, делая работу для игрушечной лавки и срисовывая картинки к пьесам. Иногда ей приносили работу из лавки воздушных змеев, находившейся в этом же переулке, — рисовать на больших листах красного отрока–силача Кинтоки или бородатого владыку ада Энма.

Как только подготовка репертуара была окончена, занятия в кружке прекратились. Члены кружка стали выезжать с культбригадами в окрестные заводские поселки и деревни. Марико получила приказ поехать с культбригадой, состоящей из бастующих работниц консервного завода, безработных девушек и нескольких студенток Педагогического института. Перед отъездом она успокоила Сумико: слежки в переулке нет, очевидно, аме тогда не видели, куда забежала Сумико.

— А как же Фреди? — спросила Сумико. — Может быть, мне держать связь?

Никуда не выпущу, — прошипела Мацуко, постучав кулаком по колену. — Ни шагу из дома.

Пока меня не будет в городе, Фреди будет встречаться с одним товарищем, — сказала Марико.

После прекращения занятий в кружке бумажного театра Мацуко перешла в группу по сбору пожертвований. После работы она заходила на пустырь и узнавала у дежурных все новости.

Американцы уже начали расширять территорию базы. Снесли бараки напротив круглой скалы и заняли участок до бамбуковой рощи около холма. Но дальше их не пустили. Жители Старого и Восточного поселков создали дружины самообороны. Дружинники гплели руки и сели на землю в несколько рядов на протяжении всей линии от подножия горы Югэ до водоема. Эта линия обороны получила название X э й в а–райн — линия Мира.

Жителя Нового поселка тоже сформировали дружины самообороны. Комитет борьбы установил круглосуточное дежурство на линии Мира. Сидящие сменяют друг друга через каждые шесть часов. В дружины вступают не только молодежь обоего пола, но и пожилые мужчины и женщины. Среди членов клуба «(Четыре Эйч» возник раскол: большинство примкнуло к дружинникам, а остальные пошли в шайку громил «Содружество чистого сердца», сформированную в поселке соевого завода по указке Сакума.

Староста и председатель муниципального совета заметались, как крысы, ошпаренные кипятком. Они потребовали у председателя комитета борьбы Сугино немедленного роспуска дружин самообороны. Вместо ответа Сугино повернулся к ним спиной и сделал невежливое движение рукой. Тогда они помчались на соевый завод к Сакума и совещались всю ночь, а утром позвонили из заводской конторы по междугородному телефону депутату Югэ в Токио.

Весть о борьбе жителей трех поселков быстро разнеслась по всей стране. На имя комитета борьбы уже приходят со всех концов Японии приветственные письма и телеграммы. В Токио, Осака, Кобэ, Нагоя, Киото и других городах начали собирать пожертвования, и в адрес комитета борьбы уже стали поступать вещевые и продовольственные посылки. Центральный орган коммунистической партии «Красное знамя» выпустил специальный номер, посвященный борьбе японцев против иностранных военных баз.

Кацу Гэнго известил всех о том, что он занял место на линии Мира.

Около круглой скалы рядом с отрядом американских жандармов и автоматчиков стоят японские полицейские в полном боевом снаряжении. В ответ на требование полиции немедленно разойтись по домам сидящие на линии подняли рогожные знамена и стали дуть в раковины, а по ночам зажигать факелы.