Девушка из Дании - [8]

- Мы устраиваем ужин, чтобы отпраздновать мой день рождения, - сказала Герда, - Мне будет восемнадцать. Моему брату-близнецу и мне. И мне было бы интересно узнать, не хотел бы ты прийти?

Эйнар выглядел так, словно съел что-то гнилое. Лицо его побледнело.

- Пожалуйста, мисс, - наконец сказал он, - может, вы должны записаться на другой семинар? Так будет лучше, - он коснулся своего горла, словно в нем что-то застряло.

Именно тогда Герда поняла, что профессор Вегенер был в каком-то смысле младше нее. Его мальчишеское лицо с маленьким ртом и вечно красными ушами; светло-каштановые волосы, лукаво свисающие на лоб... После того, как он произнес эту фразу, Герда взяла его лицо в свои руки. Он слегка подпрыгнул, когда ее пальцы коснулись его скул. Она держала голову профессора и его теплые щеки между ладонями. Герда продолжала держать Эйнара, и он попытался отступить от нее. Затем она поцеловала его, а маленький холст оказался между ними. Именно тогда Герда поняла, что Эйнар Вегенер не только человек, который должен сопровождать ее на день рождения, но и человек, за которого она выйдет замуж.

- Разве ты не хорошенький? - сказала она.

- Я могу идти? - спросил Эйнар отстраняясь.

      - Ты имеешь в виду на вечеринку?

      - Ну, это не…

      - Конечно, ты можешь прийти на вечеринку. Вот почему я спросила тебя.

...Эйнар, к своему удивлению, повернулся лицом к Герде для второго поцелуя.

Но перед вечеринкой, которая посвящалась восемнадцатилетию Герды, отец решил, что в Европе больше небезопасно. Вскоре после этого Германия была поражена Францией, и отец Герды отправил свою семью из Дании.

- Если Кайзер будет ехать через Бельгию, что помешает ему проехать тут? - сказал он в столовой из белого дерева.

- Хорошая мысль, - ответила мать Герды. Герда, которая чувствовала себя как спасавшаяся бегством беженка, села в поезд “Принцесса Дагмара”. В карманах ее не было ничего, кроме короткой записки от Эйнара, в которой было написано: “Пожалуйста, забудь меня. Так будет лучше”.

Сейчас, спустя почти десять лет, весной 1925 года, Герда чувствовала, словно хранит секрет своего мужа. Первые несколько недель после позирования в платье Анны Эйнар ничего не говорил об этом. Каждый из них занимался своей работой, с осторожностью следуя каждый своим путем.

Портрет Анны был завершен, и Герда искала другие заказы. Один или два раза за обедом, или когда они читали поздно ночью, Герда вспомнила про платье и чуть не назвала Эйнара Лили. Ей удалось остановить себя. Только один раз, отвечая ему, она оговорилась и спросила: “Что это было, Лили?”, но тут же извинилась. Они оба посмеялись над этим, и Герда поцеловала Эйнара в лоб. Она не думала об этом. Лили была лишь ролью, игрой, подобно той, что они видели в народном театре. Затем, однажды, Герда читала о социал-либералах в “Политикене”*, а лампа проливала конус света вокруг ее стула. Эйнар подошел к ней и сел у ее ног, положив голову ей на колени. Его теплая тяжесть упиралась в ее бедра, пока она читала газету. Она гладила его волосы, отрываясь каждую минуту, чтобы перевернуть страницу. Закончив читать газету, Герда сложила ее так, чтобы начать разгадывать кроссворд, выудив карандаш из кармана своего халата.

- Я думал о ней, - сказал Эйнар.

- О ком?

- О маленькой Лили.

- Тогда почему нам не увидеть ее снова? - спросила Герда, отрываясь от кроссворда. Ее палец, испачканный газетной краской, коснулся шрама от ветряной оспы на щеке.

Герда могла сказать то, чего на самом деле не думала. Она противоречила сама себе, и это бурлило внутри нее. На протяжении их брака она не раз делала абсурдные предложения вроде: «Почему бы нам не вернуться в Пасадену, чтобы собрать урожай апельсинов? Почему бы нам не открыть маленькую клинику для проституток с Ист-Сайда в нашей квартире? Почему бы нам не перебраться куда-нибудь, например, в Неваду, где никто не будет знать, кто мы?». Это были обычные вещи, как говорили, в большой пещере законного брака, полной маленьких черных летучих мышей. К счастью, чаще всего они просто парили, не причиняя вреда и не переворачивая все с ног на голову, словно спящая летучая мышь. По крайней мере, так думала Герда. Что думал Эйнар, она не могла сказать.

      Как-то Герда пыталась нарисовать спящую летучую мышь, черную двойную перепонку мышиных крыльев, но ей это не удалось. Ей не хватало технических навыков для изображения растянутых, когтистых пальцев, для просвечивающих крыльев. Герда не была обучена рисовать животных. На протяжении многих лет Эйнар, который иногда рисовал свинью, воробья, или даже Эдварда IV в своих пейзажах, обещал научить ее рисовать животных, но всякий раз, когда они садились за урок, что-то случалось: то приходила телеграмма из Калифорнии, то свистела прачка, то звонил по телефону один из покровителей Эйнара. Они часто оказывались седовласыми, титулованными людьми, жившими за узкими зелеными ставнями, закрывающимися на небольшой крючок.

Несколько дней спустя Герда возвращалась в Дом Вдовы после встречи с владельцем галереи, который в конечном итоге отверг ее картины. Дилер был красивым мужчиной с веснушками как шоколадные пятна на горле. Работы Герды были далеки от идеала в его понимании, и, постукивая пальцами по подбородку, он сказал Герде, что не впечатлен.