Девушка ищет спонсора. Тузы и шестерки - [38]

К самой Алле Аркадьевне Теплоухов относился уважительно. Жалел, что она ушла с должности главбуха «Лебедя», и часто с ней советовался по финансовым вопросам. Алла Аркадьевна тоже уважала Теплоухова. Поигрывая озорными глазками, цвела и пахла перед ним. При последней встрече накануне первого мая она жаловалась Николаю Валентиновичу, будто зря завела свое дело в «Дарах природы». Устала, мол, вертеться волчком и не прочь бы вернуться главбухом в «Лебедь». Теплоухов ответил, что возьмет ее в любое время, но только без Сурена Абасова. Алла Аркадьевна вздохнула: «Прошлой осенью я избавилась от него». Через несколько дней после такого разговора Буфетов за рулем «Форда» вез Теплоухова с Черемисиным в банк. Шеф рассказывал коммерческому директору, о желании Аллы Аркадьевны и о своем ответе ей. Ярослав усмехнулся: «По-доброму лисичка никогда не избавится от подонка. На крючке Алла у Сурена».

Буфетов, вытаскивая из пачки очередную сигарету, глянул Голубеву в глаза:

— Гроб с телом шефа ночевал вот тут, в офисе. Утром Алла Аркадьевна приезжала попрощаться. Я, честно, не узнал ее. То ли траурный наряд так меняет внешность, то ли беда какая у Аркадьевны случилась. Ссутуленная, как старушка, под глазами даже косметика не закрасила черные круги… В общем, сама на себя не похожа. По Теплоухову так убиваться она не будет. Чо он ей, муж, брат или близкий родственник?.. Наверно, чо-то другое достало до глубины.

— А как Черемисин воспринял смерть шефа? — спросил Слава.

— Первый день поохал, поахал. На меня зверем накинулся. Почему, дескать, одного шефа отпустил в поездку?! Будто я — начальник, а шеф — дурак. К вечеру утих, перестал икру метать и так проворно стал организовывать похороны, словно всю жизнь только этим и занимался. Весь коллектив раскрутил с центробежной силой. Сегодня опять с цепи сорвался. Главбуха Лискерова чем-то почти до беспамятства довел. Сейчас вот все поехали в церковь на отпевание, а старик в своем кабинете валидол сосет.

— Он сейчас в офисе?

— Ну.

— Как бы с ним поговорить?

— Пошли, провожу.

На втором этаже возле двери с табличкой «Главный бухгалтер» Буфетов остановился и постучал. Не дождавшись ответа, заглянул в кабинет. Худощавый с венчиком седых волос вокруг плешивой макушки Лискеров сидел в кресле с высокими подлокотниками, навалившись грудью на письменный стол и прижавшись к нему правой щекой. Зрачки расширенных глаз закатились под верхние веки. Около посиневшего длинного носа розовела десна выпавшей из раскрытого рта вставной челюсти. Левая рука главбуха была зажата между грудью и столом, а в вытянутой вдоль стола правой руке монотонно пикала короткими гудками снятая с аппарата телефонная трубка.

— Пьяный, что ли… — покосившись на Голубева, растерянно проговорил Буфетов.

— Мертвый, — хмуро сказал Слава.

Глава XIV

На заполнение протокола, опознание и оформление юридических формальностей, связанных с выдачей тела Саблиной родственникам для захоронения, у следователя горпрокуратуры Щепина ушло больше часа. Все это время Лимакин просидел на скамейке у входа в морг, обдумывая сложившуюся ситуацию. В том, что Ядвигу Станиславовну убили из-за денег, сомнений не оставалось. Вопрос остался один: кто совершил преступление? Пока можно было лишь предполагать, что убийство не обошлось без участия Сурена Абасова, сыгравшего роль либо наводчика, либо непосредственного исполнителя. К такому же выводу пришел и завершивший «бумажные» заботы Щепин. Присев рядом с Лимакиным на скамейку, он, словно рассуждая вслух, заговорил:

— Надо срочно искать мистера Абасова. Приглашать его в прокуратуру повесткой — бессмысленное дело. Сурен не из тех законопослушных граждан, которые без проволочек откликаются на приглашения. Придется нагрянуть к нему домой внезапно. Чтобы горячий южанин не отмочил непредсказуемую «кавказскую шутку», возьму с собой за компанию майора Солнышкина и двух толковых омоновцев. У них и с транспортом лучше, чем в прокуратуре. Кстати, Петро, у тебя есть к Абасову вопросы?

— Есть, — сказал Лимакин.

— Значит, не мешкая, отправляемся в путь! Надо ковать железо, пока не остыло…

Солнечный майский день медленно клонился к вечеру, когда опергруппа в восьмиместном милицейском УАЗе подъехала по улице Жуковского к длинному пятиэтажному дому. Дверь подъезда, где находилась квартира Сурена, оказалась на кодированном замке. Пришлось ждать кого-либо из жильцов. Первым появился поджарый лет пятнадцати подросток в спортивном трико и с футбольным мячом под мышкой.

— Привет, спортсмен, — шутливо обратился к нему Щепин. — Проводи-ка, дружище, нас к Сурену Абасову.

— Сурен с первомайского праздника дома не живет, — шмыгнув облупившимся от весеннего загара носом, ответил мальчишка.

— Почему?

— На дачу перебрался. На прошлой неделе нас, пацанов, туда возил на своей машине. Садовый участок ему вскопали. Больше часа втроем лопатами землю ворочали, а Ильяс всю плантацию засеял киндзой, петрушкой да всякой-разной «аджикой». Шашлыков досыта наелись и березового сока от пуза напились.

— Кто такой Ильяс? — спросил Щепин.

— Сурен другом его называет. Такой же здоровый, как Абасов, ну и лет ему, наверно, столько же, сколько Сурену. Когда мы участок копали, Ильяс шашлыки жарил. Потом они с Суреном импортное шампанское пили, а нам канистру березового сока поставили.