Девочка в гараже - [99]

В день приема, когда я смотрела, как уже довольно развитый плод движется в матке моей юной дочери, меня поразила реальность: в ней существует новая жизнь! Осознание нахлынуло, как приливная волна. Кортни взглянула на меня опустошенным взглядом. Пока дочь одевалась, психолог провела меня в приемную. Во мне бушевал вулкан, но внешне я оставалась бесстрастной.

– Для матери, которая только что обо всем узнала, вы на удивление спокойны, – заметила женщина, идущая рядом.

Я медленно подняла голову, взглянула на нее и сказала:

– Так у меня проявляются потрясение и горе. Это маска, которую я создала для таких моментов. Я часто ее надевала.

Несколько дней спустя я отпросилась с работы, чтобы мы с Кортни после полуторачасовой поездки на другой конец Вайоминга могли встретиться с консультантом по усыновлению из христианской организации «Вифания». Она приехала из Шайенна, чтобы увидеться с нами в кофейне на полпути. Я объяснила Кортни, что с этой женщиной она сможет поговорить сама, а я подожду снаружи. Кортни требовалось задать все вопросы, которые у нее накопились, и получить всю необходимую информацию, не ощущая давления с моей стороны. Час спустя Кортни вышла и села в машину. Мы ехали домой молча. Я не могла сдержать слез.

И я ненавидела себя за это. Мысленные оплеухи не помогали. Я не могла найти в себе сил. Я вновь сломалась и никак не могла прийти в норму, понятия не имея, как это удалось бы Богу. Мечты о том, как Кортни закончит школу, поступит в колледж, встретит хорошего парня, выйдет замуж и родит милых малышей – улетучились. Неужели она пойдет по стопам родной матери? Как бы я ни любила Карен, я всегда молилась о том, чтобы Кортни ушла как можно дальше от жизни с наркотиками, алкоголем и половой распущенностью. Я горевала и оплакивала смерть всего того, о чем мечтала для моей дочери.

Я спросила одну из наших знакомых, не могла бы она встретиться с Кортни. Эта знакомая отказалась от ребенка, когда была совсем юной девушкой. С тех пор она вышла замуж и родила троих детей. Кортни могла бы поговорить с ней обо всех доводах «за» и «против» такого решения. Дом ее был в двух часах езды от нас, я привезла туда Кортни и оставила их вдвоем. А когда я приехала увезти дочь обратно в Каспер, в ее глазах была новая решимость – но своими мыслями она со мной не поделилась.

Шли недели. По почте приходили брошюры из организаций, занимающихся усыновлением – чтобы Кортни могла принять решение в пользу либо усыновления, либо самостоятельного воспитания ребенка. Но я-то знала: она решила уже давно. Она хотела вырастить своего ребенка. Она сама была почти ребенком в свои пятнадцать, но не желала, чтобы ее малыша воспитывали другие люди, а не родная мать. И я ее понимала. Мы с Элом приняли ее выбор. Мы намеревались пройти все испытание беременностью вместе с ней, а потом помочь ей стать самой лучшей матерью. Мы смирились, отказавшись от всех мечтаний, каким предавались, представляя себе, что вскоре наше семейное гнездо опустеет. Родительская опека над дочерью в этот критический период ее жизни вышла для нас на первый план.

В семейном кругу мы обсудили продолжение образования и работу. Кортни должна была посещать занятия в старшей школе до середины второго года обучения, а затем покинуть ее и сдать экзамены на GED – сертификат об общем образовании. С поступлением в колледж придется повременить. Пока не родится малыш, она могла бы найти работу на неполный день. Месяц отпуска – и снова на работу. Медицинские расходы оплатим мы: она все еще под нашей опекой. Но после рождения ребенка все расходы – на ней: питание, памперсы, одежда, все прочее, необходимое малышу. Забота научит ее ответственности, необходимой для того, чтобы вырастить ребенка. Кортни согласилась.

Я специально съездила в Ласк, чтобы сообщить Карен о ребенке при личной встрече. Мы поплакали вместе, Карен призналась: она всей душой надеялась, что Кортни не пойдет по ее стопам. Карен спросила, как восприняли известие мои старшие дети – и искренне опечалилась, услышав, что отношения с ними стали натянутыми, хоть и поняла их. Меня это тронуло. Карен сказала, что благодарна Богу за любовь и поддержку, которую мы дали Кортни. Мы, как матери, утешали друг друга, и я снова изумилась крепости уз, связавших нас.

Однажды вечером я проходила мимо комнаты Кортни со стопкой белья. Кортни сидела на кровати и перебирала одежду.

– Мам, ты не зайдешь на минутку? – позвала она.

– Конечно. Что такое? – Я вошла к ней и присела рядом на кровать.

– Хочу сказать «спасибо». За то, что поддержала мое решение оставить ребенка, – сказала она и обняла меня.

Я ответила на ее объятия.

– А я хочу, чтобы ты поняла: это огромная ответственность. Тебе понадобится помощь, чтобы стать хорошей мамой, – я улыбнулась ей. – Так что подумай о том, какой мамой ты хочешь быть, – мне хотелось побудить ее помолиться и заняться планами воспитания малыша.

– Я уже знаю, – заявила она. – Я хочу быть как ты.

Я наклонила голову. Хотелось плакать. Сердце было переполнено – чувством потери, скорби и, кажется, осколками разбитых мечтаний. Но вместе с тем его наполняла любовь. Жизнь еще не закончилась. Мне и раньше случалось ходить тернистыми путями, и я знала, что Господь будет моей силой даже в разгар бури моих негативных эмоций.