Девочка с бездомными глазами - [5]

Надя быстро написала заявление и протянула ему.

— Красивый почерк, и не скажешь, что ты двоечница, — удивлённо отметил Матвей Александрович.

— Я не двоечница.

— Так, значит, друзья? — положил заявление перед собой.

После некоторой паузы, Надя слабо кивнула и, подёрнув кругленьким носиком, который считала дурацким, отвернулась к двери.

Глава пятая

В пятницу, чтобы отвезти на вокзал жену и дочь, Маринин ушёл с работы раньше.

— Ешьте, пейте, ни в чём себе не отказывайте, — шутил он.

— А Вы, Матвей Александрович, наоборот, полное воздержание, — вторила ему жена, сидевшая рядом на пассажирском сидении.

— Да, я завсегда!

— Да-да, — недоверчиво сказала Катя. — Ты сразу домой или ещё на работу поедешь?

— Нет, я уже всё. В деревню смотаюсь.

Процентов восемьдесят своего трудового стажа Маринина Екатерина Дмитриевна заработала в администрации города, в отделе по управлению муниципальной собственностью. Естественно, чиновничья служба наложила отпечаток на манеру поведения, стиль одежды, причёску. Семь лет назад её повысили до заместителя начальника, и в этом, они были схожи с Ритой. Но в отличие от любовницы мужа, она была смуглой брюнеткой, и со стороны могло показаться, что они с Марининым брат и сестра.

Катя была старше Риты, как и Маринин, почти на десять лет, но очень недурно выглядела. Конечно, сеточка морщин под глазами и чуть опущенные губы намекали о возрасте, но общей картины не портили. У неё были карие глаза с прямыми, как лезвия ножниц, ресницами, ровный нос и средние, с чёткими очертаниями, губы, которые в моменты недовольства, она «сминала» в комок.

— Почему тогда не переоделся? Сейчас измажешься весь.

— С чего бы я измазался? Приеду и переоденусь.

— Надо было дома переодеться, — не унималась Катя.

— Если ты не в курсе, то я не успел! — Маринин начинал звереть.

— Мы бы подождали, ничего страшного, — она сказала это максимально мягко, но давая понять, что всё равно права, и помолчав с полминуты, продолжила приторным голосом. — Матвей, его надо продавать. Дом — это живой организм. Он просто развалится, потому что, в нём никто не живёт.

— Я в нём буду жить. Вот, выйду на пенсию, мне недолго осталось, и до отпуска, кстати, тоже, и больше вы меня здесь не увидите. Ещё ко мне попроситесь! — Маринин переглянулся с дочерью, в зеркало заднего вида.

— На меня не смотри. Я ещё пока в трезвом уме и светлой памяти, — отшутилась девушка, такая же кареглазая и смуглая, как мать, и уткнулась в планшет.

— Но картошку копать поедешь.

— А ты её полол? — поинтересовалась жена.

— Нет, ты полола!

— Я просто спрашиваю, что ты кричишь? — Катя достала из сумочки телефон, будто он ей срочно понадобился, и погрузилась в него.

— Ай! Всё времени у вас нет. У меня почему-то есть, а у вас не-е-т, — протянул последнее слово Маринин, подался вперёд, прижимаясь к рулю и по-гусиному вытягивая шею, тихо, сам себе, сообщил, — сбежала, всё-таки.

На обочине, чуть впереди, стояла девушка в футболке, шортах и бейсболке, рядом чадила дизелем, повидавшая и «убитая» иномарочка. Девушка разговаривала с кем-то из авто, деловито сложив руки на груди, при этом покачиваясь и пружиня на левой ноге, прогнутой в колене.

Маринин проехал вперед, затормозил и быстро вышел, громко хлопнув дверцей.

В дизельном чудовище было двое парней, которые увидев приближающегося мента, к тому же знакомого, вмиг свинтили, чуть не зацепив приятный во всех отношениях седан, припаркованный впереди.

Девушка, не сразу сообразившая, что происходит (она решила, что «этот» тоже хочет её подвезти), а увидев Матвея Александровича, еле слышно ахнула и попятилась, потом развернулась и побежала.

— Надя, стой! Стой, сказал! — требовательно прокричал он, и вроде бы хотел побежать, но не побежал, а недовольно сделал руки в боки, ещё раз крикнул, и, обернувшись на машину, снова посмотрел на удаляющуюся Надю.

— Ну, коза! — оглядываясь, пошёл обратно.

— Маринин! — подала голос Катя, ступив одной ногой на обочину. — У нас поезд, вообще-то! — и как туристический стульчик сложилась обратно в машину.

— На пенсию он собрался, не набегался ещё! — ворчала она, следя в боковое зеркало за идущим мужем.

Маринин ещё раз посмотрел на движущуюся точку, которой была Надя, и сел в машину. Он дышал через нос, громко и глубоко, зло, сжав губы, боясь, сказать ненужное, грубое и резкое (чего совсем не хотелось), пристегнулся, и машина рывком рванула с места.

Дождавшись, когда поезд стал ускоряться, Маринин сентиментально махнул «дымящейся» рукой, и окрылённый предстоящей двухдневной свободой, помчался в свою любимую деревню.

Он сильно удивился, снова увидев Надю. И удивился не только её глупой настойчивости, но и тому, как быстро про неё забыл.

Снова съехал на обочину и быстро перебежал дорогу. Надя снова его не заметила, потому что вела непринуждённую придорожную беседу с кем-то в притормозившей машине.

Маринин, почти ухмыльнувшись бритоголовому водителю, представился. Лысый мужик, ошибочно принявший его за гаишника, полез в нагрудный карман за документами, но когда Маринин представил Надю, с указанием возраста, и нарочно увеличив вероятный срок наказания за сексуальные действия в отношении лица, не достигшего совершеннолетнего возраста, зырканул на неравномерно покрасневшее личико, и подняв стекло, уехал.