Девочка с бездомными глазами - [4]
— Мне жить негде.
— В смысле? — он поднял глаза.
— Да, там, понимаете…. Короче, нельзя мне домой.
— Почему? Что случилось?
— А чё там делать? Каждый месяц новый папа. Задолбали!
— Понятно, — Маринин откинулся в кресле. — Сейчас ты где живёшь?
— Я только утром приехала. Дома ещё не была, и вообще не пойду.
— Ты подробно рассказывай. Давай.
— Да, это не важно, Матвей Александрович. Просто…. Ну, не хочу.
— Так не бывает. На улице собираешься жить?
— Лучше на улице, чем дома.
— Давай, в центр?
Надя отрицательно помотала головой.
— Почему?
— Чё я там забыла?
— По крайней мере….
— … я буду одета, обута, накормлена и присмотрена, так?
Она с видом всезнайки покивала, и, помолчав немного, добавила, что-то рисуя пальцем на столе.
— Маму тогда прав лишат.
— Надь, но я-то чем могу тебе помочь?
Надя пожала плечами.
— Давай, так. Сегодня, прямо сейчас, оформляем тебя в центр, на ночь, а завтра решим, что делать. Потому как я сейчас не могу — у меня КДН.
Надя понимающе закивала, глядя на Матвея Александровича грустными и жалеющими его глазами. Маринин посмотрел на часы, висевшие над дверью, и, убедившись, что успевает, стал звонить.
— Ирина Николаевна, утро доброе! Маринин. Хочу Вам работы подкинуть, а то скучно, наверное, — заметив, что Надя направилась к выходу, его тихий доброжелательный тон быстро сменился громким и вопросительным, — ты куда? Это я не Вам.
— В туалет.
Глава четвёртая
Следующим утром Надя сидела на скамейке возле отдела, болтая ногами, так же, подложив руки под себя. Анька не пришла, и это красной строкой вписалось в Надино настроение. Конечно, она её не боялась, но видеться не хотелось.
Когда из-за угла показался Матвей Александрович, жадно докуривающий на ходу сигарету, Надя встала и вышла вперёд, так, чтобы он точно её заметил. Он заметил, удивлённо и недовольно посмотрел, и, не здороваясь, ускорил шаг.
— Матвей Александрович! — бросилась за ним Надя. — Матвей Александрович…!
— Что? — он остановился и впился в неё сердитым взглядом.
— Я согласна.
— Молодец, — и он двинулся вперёд, но Надя опередила его. Маринин устало вздохнул.
— Что ты хочешь?
— Ну, в центр.
— Значит, тебе не ко мне….
— А куда? — ненатурально изобразила Надя искреннее удивление.
— А ты не знаешь? — мягко усмехнулся Матвей Александрович.
Надя, сдавливая улыбку, помотала головой.
— Почему вчера сбежала?
Надя, винясь, так низко опустила голову, что Маринин увидел какой-то мелкий мусор в несвежем проборе волос, и подумал, хорошо, что хоть не бегает и не кусает.
— Пойдём, — и он, даже не взяв её за плечо, а как-то коснувшись почти кулаком, развернул вперед, и они вместе вошли в здание.
— Присаживайся — предложил он, открывая настежь кабинетное окно. — Так, что, Надя, мы имеем? Твои родители…, твоя мама, прав родительских не лишена, хотя на учёте, как неблагополучная семья, вы всё всё-таки состоите.
Надя, закусив нижнюю губу, усердно кивнула головой, от чего немного наклонилась вперёд.
— Школу не посещаешь….
— Посещаю! Сейчас каникулы, а так же я хожу!
— Догадываюсь, как ты ходишь, и как учишься.
— Как умею…, — шлёпнули надутые губы.
— Ладно, школу оставим до сентября, а пока, давай, думать, что с тобой делать. Домой ты не хочешь, в центр, подозреваю, тоже не хочешь, — и он игриво прищурил глаза.
Надя сдавила смешок.
— Хотя, есть люди, которые, никого не спрашивая, могут определить тебя в центр и забыть на долгие годы….
— Я всё равно сбегу!
Маринин усмехнулся и посмотрел на Надю, которая сделала вид, что у неё сильно чешется нога, и, вытянув шею вперёд и наклонив голову, коснулась стола подбородком.
— Так, что? В центр?
Надя распрямилась, положила руки на стол, и, обведя глазами стену с государственной символикой, максимально мило и почти смеясь, предложила, взять её к себе. Матвей Александрович не удивился, а лишь постучал шариковой ручкой по столу.
— Я хорошая. И могу жить на балконе.
— Тронут твоим доверием и с удовольствием бы взял, но балкона у меня нет — первый этаж.
— Тогда в подвале!
— На улице! Вот, где хочешь, хочешь в парке, хочешь под мостом, на авторазборке — выбирай, не хочу! — резко отрезал Маринин, прекрасно понимая, что она просто тянет время.
— Да, — он снял трубку телефона.
Надя не вслушивалась в разговор, она просто смотрела на Матвея Александровича — как он потёр правый глаз, качнулся в кресле и слушая невидимого собеседника, несколько раз подряд угукнул. Особенно ей нравилась его стрижка — простая, под машинку, чересчур коротко. Ему очень шло.
— Ну, так что? — Матвей Александрович положил трубку и снова устремил взгляд на Надю.
— А какие ещё есть варианты?
— Что-то Вас, гражданка Белоусова, понесло. Давай, так. Оформляем тебя в центр, и мы с тобой друзья.
— Нет.
— На-дя, — снова распел он и, вздохнув, посмотрел на потолок, снова на Надю, и, не зная, что сказать, замолчал.
— Ну, гараж-то у Вас есть?
— Надь, не рви мне мозг, — он устало надавил пальцами на закрытые глаза, и, не открывая их, спросил — паспорт с собой?
— Потеряла…, спёрли….
— Так, сейчас напишешь заявление, вот по образцу, — он перебрал несколько папок, и подал одну раскрытую, — бумага есть, ручка. Пиши, что потеряла. И без ошибок, а то заставлю переписывать.
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Странные события, странное поведение людей и окружающего мира… Четверо петербургских друзей пытаются разобраться в том, к чему никто из них не был готов. Они встречают загадочного человека, который знает больше остальных, и он открывает им правду происходящего — правду, в которую невозможно поверить…
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.