Девочка Лида - [10]

Матрена мирно спала и громко храпела в уголке, в своем кресле.

Глава VI

В передней сильно зазвенел колокольчик.

— Барин, должно быть! — сказала Аксюша и опрометью бросилась отворять дверь.

В самом деле приехал папа. Он был не один. С ним вместе вошла в комнату высокая худощавая дама в нарядном черном платье со шлейфом. Она откинула с лица вуаль, сняла шляпку, перчатки и, повернувшись лицом к папе, спросила:

— А где же дети?

— И сам не знаю, — улыбаясь, ответил папа. — В детской, должно быть. Пойдемте теперь в вашу комнату, отдохните с дороги, а потом я вам покажу мое маленькое стадо.

Гостья ничего не ответила, а папа взял ее под руку и повел через коридор в комнату.

В детской между тем поднялась суматоха. Прибежала снизу, вся запыхавшись, Аксюша и взволнованным голосом объявила, что «тетенька изволили приехать».

Матрена вскочила с кресла и как безумная заметалась спросонок. Она схватила банку помады и начала без милосердия мазать стриженые волосы Коле, стащила рубашонку с Жени, стала напяливать через голову другую; закричала на девочек, чтоб они скорей переодевались.

— Зачем это? — возразила Лида. — Совсем не нужно.

— Ну рассказывайте еще! — сердито прикрикнула на нее Матрена. — Надевайте поскорей чистые блузки да фартуки новые возьмите, — там в шкафу висят.

Но Лида отказалась наотрез и принялась уговаривать Любочку:

— Люба! Ведь без тети мы бы не стали переодеваться, ведь так бы остались? Значит, и при тете не нужно. Ведь это значит тетю обманывать. Я не хочу, я не стану переодеваться. Я не хочу тетю обманывать!

Все это было бы, пожалуй, верно, если бы Лидино платье не нуждалось в перемене независимо от тетиного приезда. Короткая ситцевая юбочка была сильно помята, оборка в нескольких местах оторвалась, а белый фартук смахивал на пыльную тряпку.

— Погубить меня, видно, хочешь, — начала, переходя от сердитого к жалобному тону, Матрена. — Хочешь показать тетеньке, что вот, мол, не смотрит няня за нами, в грязи, мол, нас водит.

Лида принялась с жаром уверять, что совсем она этого не хочет показать, что она…

Но тут Любочка увидала через стеклянную дверь папу и громко всем объявила об этом. Лида замолчала на полуслове. Матрена отошла в сторону.

Дверь отворилась. В комнату вошел папа, а за ним приехавшая высокая гостья — тетя Екатерина Петровна.

— Вот это мой мальчуган — первый номер, а это — номер второй, — говорил папа, представляя Колю и Жени. — А это — девчурки. — И он подвел к тете Лиду и Любу.

Катерина Петровна нагнулась и поцеловала в лоб трех старших детей; Жени же она подняла с полу и расцеловала в обе пухлые щечки.

Тетя была худощавая нарядная, с тонкою талией, такая высокая, чуть ли не с папу ростом. Большие глаза смотрели серьезно из-под темных бровей, а маленький рот, показалось Лиде, как будто совсем не умел улыбаться.

— Которая же старшая? Я так давно не видела, забыла совсем. Да неужели же Любочка переросла Лиду? — спросила тихим, необыкновенно ровным голосом тетя.

Голос ее не понравился Лиде.

— Переросла, давно переросла, — отвечал папа. — А Лида у нас вовсе не растет, так и остается малышкой, маленькой обезьянкой.

Папа выдвинул Лиду вперед и поставил посередине комнаты, как раз напротив тети.

Лиде вдруг сделалось ужасно неловко. Она вспомнила свой разговор с мамой и покраснела до ушей. Тетя так пристально смотрела на нее серьезными темными глазами, точно хотела по лицу отгадать, о чем она думала. Лиде захотелось убежать куда-нибудь, спрятаться, а папа как раз взял ее за руку и притянул еще ближе.

— Как вы находите, на кого она похожа? — спросил он тетю.

— Не знаю, право, — отвечала тетя, еще пристальней поглядев на девочку. — На мать не похожа, на вас тоже нет.

— На вас, на тетю похожа. Вы вглядитесь только — портрет.

Катерина Петровна смерила глазами маленькую худенькую фигурку, стоявшую перед ней, покачала головой и ничего не ответила, но Лида вспыхнула пуще прежнего. Ей показалось, что тетя недовольна таким сравнением. Она взглянула на свое замазанное, измятое платье, на свои красные, немытые руки и на тетин длинный шлейф и ее отличные перчатки, и ей стало досадно, зачем она не принарядилась, как приказывала Матрена. Она уже забыла о своей похвальной правдивости и Думала только, что, будь она поизрядней, тетя, может быть, и не смерила бы ее таким недовольным взглядом.

Лида вырвала свою руку из папиной и убежала в угол, к окну.

Тетя не долго просидела на этот раз в детской, к удовольствию Матрены и Лиды. Она скоро поднялась со своего кресла, обошла комнату, беглым взглядом окинула в ней все предметы, мимоходом провела пальцем по пыльному зеркалу, потрепала по щечке Жени и вышла.

Долго в этот вечер не могла Матрена угомонить своих питомцев. Все ее возгласы: «Тише, дети! Да замолчите ли вы? Спать пора!» — не привели ни к чему. Разговорам не было конца. Едва лишь утомленная приказаниями и упрашиваниями опускала она на подушку голову, как с трех подушек в трех кроватках подымались три головы и начинались новые споры и беседы.

— И ты можешь говорить, что она тебе нравится! — говорила Лида, сдерживая по возможности голос и с гримасой боли прижимая левой рукой правую, которую только что ушибла о железную спинку кровати, размахивая руками во время разговора.