Девочка, которая спасла Рождество - [28]

– Так, – обратился Отец Рождество к оленям. – Думаю, мы сможем спасти Рождество. Но сперва нужно найти эту девочку. Она где-то в Лондоне. Поэтому… На поиски!

Среди людей

Отец Рождество понимал, что олени на крыше выглядят подозрительно – особенно сейчас, когда время снова текло своим чередом. Поэтому он приказал им лететь на покрытое снегом клубничное поле возле деревеньки Хакни в пригороде Лондона.

Кое-как выбравшись из саней – поездка вышла довольно тряской, – Отец Рождество повернулся к оленям:

– Ведите себя прилично. Я скоро вернусь. Во всяком случае, постараюсь.

Затем он направился в Лондон. Шагая по сумрачным туманным улицам, Отец Рождество чувствовал себя не в своей тарелке. В ярко-красном тулупе и колпаке он явно выделялся из толпы. Лондонцы предпочитали чёрные шляпы, хотя Отец Рождество и заметил нескольких женщин в белых чепцах. Все были одеты тускло и однообразно. В конце концов Отец Рождество снял красный колпак и спрятал в карман.

Оленей и саней на улицах тоже не было видно. И пряниками не пахло. Только дымом, грязью да лошадиным навозом.

– Мир без волшебства – довольно унылое место, – пробормотал Отец Рождество.

Время продолжало вести себя, как ему вздумается: то останавливалось, то бежало вперёд. Мир напоминал сломанную машину с глохнущим двигателем. Отец Рождество, разумеется, предпочёл бы, чтобы мир наконец замер и дал ему спокойно найти Амелию и доставить подарки детям. Он прошёл мимо церковных часов на Хабердэшери-роуд. Те показывали половину первого ночи, то есть Очень-Очень Поздно на эльфийский лад.

Людей на улицах было совсем мало. На скамейке сидела беззубая старуха с затянутыми бельмами глазами. Она куталась в шаль и кормила голубей, которые то махали крыльями, то зависали в воздухе, то снова начинали махать.

Отец Рождество присел рядом с ней, когда женщина застыла во времени. Потом она вдруг отмерла, дыхнула на него луком и подмигнула:

– Привет, красавчик.

Отец Рождество вежливо поздоровался и спросил, не знает ли она девочку по имени Амелия. Женщина про такую никогда не слышала. Она спросила у голубей – те тоже ничего не знали.

Темнота сгущалась, а вместе с ней и лондонский туман. Поэтому, даже когда время не останавливалось, всё вокруг то появлялось, то исчезало. Мужчины, которые нетвёрдой походкой возвращались из паба, распевая рождественские гимны. Ловец крыс с сумкой, полной крыс… Отец Рождество продолжил поиски и дошёл до ярмарки. Почти все лотки были пусты, кроме одного. Старуха с каштанами до сих пор толкала свою тележку, и Отец Рождество направился прямо к ней.

– Каштанов? – спросила она. Чтобы уберечься от холода, старуха замотала голову пёстрой вязаной шалью, из-под которой выглядывало худое лицо. – На три фартинга?

Отец Рождество дал ей три шоколадные монеты. Старуха в удивлении уставилась на них.

– Это шоколад, – объяснил Отец Рождество.

Торговка каштанами развернула монеты и положила шоколад в рот. Затем она прикрыла глаза и несколько минут молчала, наслаждаясь вкусом.

– Ох, это прекрасный шоколад.

– Знаю. А ещё это деньги.

Старуха недоверчиво рассмеялась.

– Это где же?

– На севере.

Старуха задумалась.

– В Манчестере, поди?

– Нет, подальше… Неважно. Послушайте, мне не нужны каштаны. Я ищу девочку, Амелию Визарт. Она… кхм, друг семьи, и она пропала. У неё был чёрный кот.

– Наверное, бродяжничает где-то. Если ей повезло.

– Повезло? Жить на улице?

Отец Рождество хорошо помнил, как тётя Карлотта выгнала его из дома, и ему пришлось три месяца спать на улице. И как по пути на Крайний север он сворачивался на земле и пытался согреться, чтобы уснуть. Эти воспоминания до сих пор преследовали его в кошмарах.

– Или она уже померла. Сколько, говоришь, ей лет?

– Десять.

– Десять – это много. Почти взрослая. Могла помереть от естественных причин.

– В десять лет?!

– Смерть – не самое плохое, что тут может случиться с детьми, – наставительно произнесла старуха.

Отец Рождество совсем растерялся. На душе у него стало очень неспокойно.

– И что же хуже смерти?

Торговка каштанами побледнела, хотя её лицо и без того было страшно бледным. Нос сморщился, словно она собиралась чихнуть, но так и не решилась. А потом глаза её расширились, и она с неподдельным ужасом проговорила:

– Работный дом.

– Что такое работный дом? – нахмурился Отец Рождество.

– Жуткое место. Жуткое, жуткое, – она несколько раз повторила это слово. – Они забирают туда бедняков. И меня как-то забрали. Делают вид, что заботятся о тебе. Но на самом деле нет. Нет, нет… Я оттуда еле выбралась. У меня на это ушли годы. Но многим везёт куда меньше.

– Куда её могли забрать?

– Да кто ж знает? Работных домов много. Есть на Олд-Кент-роуд. На Грейсчерч-стрит. На Брэд-стрит. Работный дом Смита. Работный дом Мора. Есть на Аллхаллоус. На Даунгейт. У церкви Сент-Мэри-ле-Боу. Работный дом Джонса…

У Отца Рождество голова пошла кругом. Он не представлял, с чего начать. А старуха всё не унималась.

– Но будем надеяться, что её ни в одном из них нет.

– Да. Будем надеяться, – ответил Отец Рождество.

Внезапно лицо торговки просветлело, словно на улицу заглянуло солнце.

– Мистер, вы вроде сказали, что у неё был чёрный кот.