Девочка, которая объехала Волшебную Страну на самодельном корабле - [2]

Сентябрь, уж не сомневайтесь, изо всех сил старалась слушать внимательно, хотя порывы ветра то и дело залепляли ей лицо прядями темных волос.

– Н-наверно, – пробормотала она, вытаскивая локоны изо рта.

– Разумеется, потребление любых волшебных пищевых продуктов влечет за собой обязательство возвращаться по крайне мере раз в год в соответствии с сезонным круговоротом мифов.

– Что? – вздрогнула Сентябрь. – Это что значит?

Зеленый Ветер погладил заостренную бородку.

– Это значит – ешь что угодно, вишенка! – рассмеялся он, и смех его был подобен свисту ветра в древесных кронах. – Сладкая вишенка, ясная ягодка, свет моих лунных ночей!

Леопарда Легких Бризов взмывала все выше над городом Омахой, штат Небраска, над его крышами, которым Сентябрь даже не помахала на прощание. Не сто́ит осуждать ее за это: все дети бессердечны. У них просто сердце еще не выросло, поэтому они лазят по высоченным деревьям, и говорят гадости, и прыгают так, что взрослые сердца трепещут в ужасе. А сердце ого-го сколько весит, потому-то его и приходится так долго растить. Но как в чтении, арифметике или рисовании дети успевают по-разному, так и сердце у всех у них растет по-разному. (Кстати, хорошо известно, что чтение ускоряет рост сердца, как ничто другое.) Некоторые малыши, противные и капризные, Совершенно Бессердечны. Другие, милые и послушные – Вовсе Не Бессердечны. В тот день, когда Зеленый Ветер унес ее из дома, девочка по имени Сентябрь была серединка наполовинку – Немножко Бессердечная, Немножко Взрослая.

Так вот, Сентябрь не помахала на прощание ни своему дому, ни маминой фабрике, которая пускала белый дым далеко внизу. Она не помахала даже папе, когда пролетала над Европой. Нас с вами это могло бы шокировать, но Сентябрь прочитала горы книг и была уверена: родители сразу перестанут сердиться, как только узнают, что их маленькая искательница приключений отправилась в Волшебную Страну, а не в соседний паб, и, стало быть, все нормально. Так что вместо прощания она смотрела на облака, пока глаза не начали слезиться на ветру. Тогда она припала к грубой блестящей шкуре Леопарды Легких Бризов и стала слушать, как колотится огромное сердце зверя.

– Простите, что я спрашиваю, сэр Ветер, – сказала Сентябрь, для приличия выждав немного, – а как попадают в Волшебную Страну? Потому что мы же скоро пролетим Индию, потом Японию, потом Калифорнию и вернемся прямиком к моему дому.

Зеленый Ветер усмехнулся.

– Так бы оно и было, если б земля была круглая.

– А разве она не…

– Тебе придется оставить в прошлом эти замшелые, старомодные идеи. Консерватизм никого не украшает. Волшебная Страна – весьма академическое место. Мы выписываем все лучшие журналы.

Леопарда Легких Бризов издала негромкий рык, и стайка мелких облаков поспешно убралась с ее пути.

– Земля, моя радость, отчасти трапецоид, слегка ромбоид и чуточку гиперкуб, и все это вместе весьма недовольно, когда его гладят против шерсти. Иными словами, сокровище мое осеннее, это головоломка, вроде тех сцепленных серебряных колец, которые тетя Маргарет привезла из Турции, когда тебе было девять.

– Откуда вы знаете про тетю Маргарет? – воскликнула Сентябрь, одной рукой отбрасывая волосы.

– В полдень я всегда хлопочу по хозяйству – поднимаю пыль. В тот день твоя тетя была в черной юбке, а ты в желтом платье с обезьянками. У нас, Вихрей, отличная память на все, что мы поднимаем.

Сентябрь разгладила складки на измятом подоле оранжевого платья. Она любила все оранжевое: листья, иногда луну, бархатцы, хризантемы, сыр, тыкву (и в пироге, и так), апельсиновый сок и апельсиновый джем. Оранжевый – цвет яркий и требовательный. Его невозможно игнорировать. Однажды она увидела в зоомагазине оранжевого попугая и захотела его так сильно, как прежде никогда в жизни ничего не хотела. Она назвала бы его Хэллоуин и кормила бы ирисками. Мама сказала, что от ирисок птице стало бы плохо, к тому же собака ее непременно съела бы. После этого Сентябрь из принципа никогда не разговаривала с собакой.

– Головоломка вроде тех колец, – повторил Зеленый Ветер, глядя на нее поверх зеленых очков. – Мы разомкнем Землю и снова замкнем, а потом окажемся в другом кольце, которое и есть Волшебная Страна. Уже скоро.

И в самом деле, среди льдисто-голубых облаков, раскинувшихся над миром, уже проступало множество крыш – все очень высокие и очень шаткие. Дощатые башни соборов, ржавые своды, колонны с облупленной позолотой, громадные купола церквей наподобие тех, что Сентябрь видела в книжках про Италию, вот только многие кирпичи выпали, разбились, обратились в пыль. Как раз в таких стенах ветер воет, стонет и свищет особенно крепко, громко и пронзительно. Все, что не укрыто, – заиндевело, включая жителей, которые носились и порхали по городу, укутанные не хуже самого́ Зеленого Ветра, только куртки и бриджи черные, или розовые, или желтые; и у всех – круглые надутые щечки, как у херувимчиков, что гонят ветер рассевшись по углам старинных карт.

– Добро пожаловать, Сентябрь, в мой родной город Вестерли, где все Шесть Ветров живут не иначе как в полном согласии.