Девочка ищет отца - [11]

– Что это? – генерал не спешил открывать паку, на которой под «Дело №» выведено крупно «Гробовщик».

– Семь лет назад, примерно через два часа после первого Сверхвыброса, между старой базой сталкеров в посёлке Вилча и деревней Павловичи был зафиксирован эффект открытия межпространственного портала – «Дверь», – сообщил референт. – Есть основание, что к этому событию был причастен объект по кличке «Гробовщик». С ним было два подростка: девочка Леся, видимо, от Алеся и мальчик Алексей – Лёшка. Мальчик был серьёзно ранен.

Генерал поморщился, провёл пальцем по сургучной печати на завязках папки.

– Судя по тому, что их следы резко обрывались и что после этого поиски их не дали никаких результатов, они прошли через портал…

– А теперь, выходит, кто-то из них вернулся, – перебил его генерал. Достал из пачки сигарету, прикурил, потёр задумчиво щёку и решительно вскрыл печать.

– Через час, – буркнул он, не глядя, референту, и углубился в чтение.

Референт, пятясь, и вышел из кабинета.

Час спустя. Те же и там же.

– Данные о местонахождении Душкова по кличке «Дюшес», Ларкина – Гоги и этого…, как его…, – Бортко по кличке «Баркас», мне – на стол. И по нашей агентуре в Зоне – тоже. И чтоб не недельной давности.

Референт протянул генералу распечатанный листок.

– Это все, кто сейчас есть в Зоне. Двадцать восемь человек.

Достал другой листок и продолжил доклад:

– Бортко – «Баркас» в данный момент находится в ИТЛ за разбойное нападение. Ларкин – Гога два года назад скончался от рака желудка…

– Факт смерти установлен точно?

– Опознание и повторное вскрытие производилось в ведомственном морге.

– Продолжайте.

– Николай Душков по кличке «Дюшес» четыре года назад разругался со своим куратором и попытался прервать все контакты с нами. Полтора года назад был ранен в перестрелке. Потерял левую руку. Сейчас он на базе «Свободы» – тренирует молодняк. Думает – сорвался. На самом деле, его ведёт «Факир».

– Ну что – поднимайте всех, – сказал генерал. – Ищем «Гробовщика» и его деток. Бортко – «Баркаса» освободить и тоже в Зону. Я сейчас напишу распоряжение. Пусть берёт своего кореша «Дюшеса» и тоже подключаются. Тому, кто найдёт обещать златые горы и реки полные вина. Доклад мне дважды в день. Да, и поищите возможных свидетелей. Чем чёрт не шутит, может кто-то как раз шарился в окрестностях Корогода в нужное нам время. Операцию назовём…

5. Лагерь сталкеров «Южный»

– Когда, ты говоришь, ты себе ногу распорол? – спросил Пилюлькин, появляясь в поле зрения Пыжа и отправляя моток грязного бинта в мусорную корзину.

Сталкер лежал животом на потёртой кушетке и ждал, когда же этот костолом начнёт ковыряться в ране. Ждал боли, а её всё не было.

– Дней пять как, – ответил Пыж.

Пилюлюкин хмыкнул, сел за небольшой столик со стеклянной крышкой. Поправил большие круглые очки на длинном носу. Из небольшого контейнера достал пузырёк с тёмно коричневой жидкостью, поставил на край стола. Рядом положил четыре упаковки пластыря.

– Бинтовать не надо, – сказал он. – Сейчас помажешь йодом. Залепишь пластырем. Ну – чего расселся? Работаем.

Пока Пыж выполнял инструкции врача, тот черкнул несколько строк в его медицинской карточке, спросил:

– Ухо больше не беспокоит?

Где-то месяц назад Пыж чуть не попал в засаду мародёров, получил лёгкую контузию от им же брошенной гранаты и пару дней мучился внезапными прострелами боли в левом ухе.

– Не, – Пыж шмыгнул носом. – Походу – помогли твои капли.

Глядя на то, как Пыж натягивает штаны и застёгивает ремень, врач пробормотал:

– Вас не разберёшь. Один руку царапнет, а через пару дней заживо гнить начинает, а на другом, как на собаке.

И, глядя в непонимающее лицо Пыжа, пояснил:

– Твоей ране с виду месяца три – не меньше.

Бек, сидевший тут же на скрипучем стуле, приставленном для надёжности спинкой к стене, напрягся было, но Пыж вполне правдоподобно пожал плечами. Мол, а я тут причём?

– Брал бы пример со своего напарника, – продолжил Пилюлькин. – Вот у него раны, как раны.

По пять «гринов» с вас. С каждого.

Бек, молча, достал купюру. Положил на стол.

– Отдай и мою долю, – попросил Пыж. – Я хабар скину – рассчитаюсь.

Бек поморщился, но достал ещё пять «гринов», протянул врачу.

Из комнаты за стеной громко позвали:

– Пилюля, уколи ещё разок. Нет мочи терпеть.

– У меня морфий закончился, – крикнул ему в ответ Пилюлькин. – Так что терпи. Я уже скинул сообщение на Янтарь-два. Обещали сегодня по твою душу приехать.

– Врёшь ведь, – простонали за стенкой. – Ну уколи – будь человеком…

– Кеша Битый, – пояснил Пилюлькин нормальным голосом. – Вляпался правой рукой в какую-то мерзость. Так она распухла, позеленела и потихоньку отваливается. Пальчик за пальчиком. Пол-ладони уже – того. И что ведь интересно…

– Пойдём мы, – заторопился Пыж. Ну его! А вдруг это заразно?

Пилюлькин вздохнул. Шлёпнул каждому печать на бланке, мол визуально признаков опасных заболеваний не выявлено. Вздохнул печально. И поговорить-то не с кем. Знал ли он, подающий такие надежды хирург Герасим Коростылёв, в какой яме окажется, когда, всего на месяц, согласился поработать костоправом для дурачков, лезущих в петлю, думая, что карабкаются за своим счастьем. Денег решил срубить по-лёгкому…