Devil May Cry: Новелла. Том 1 - [5]

— Мне придётся разобрать его до основания, — ворчала она, — На одни только запчасти потратишь столько, что работа уже не окупится. Забудь о нём. — Сочетание времени и денег означало, что некоторое оружие проще выбросить, чем пытаться усовершенствовать его.

— Бабуль, ну не говори такого! Давай же, попробуй! Наёмник без оружия как-то несолидно смотрится.

— С каких пор кого-то волнует, как выглядит наёмник? — вспыхнула Гольдштейн. Мастер спрятала Маузер в ящик стола. — Это займёт какое-то время. Я хочу наличными и половину вперёд. Понятно?

— Конечно! Без разговоров. — Тони улыбался и светился от счастья, как ребёнок в канун Нового Года.

Мастер .45 Калибра нахмурилась:

«Когда Тони так улыбается, на него просто невозможно сердиться, даже несмотря на его бесконечные нелепые просьбы».

— По-любому, сегодня ночью появится Энцо, так что тебе нечего беспокоиться о деньгах. — подмигнул Тони.

— Верится с трудом.

Тони цокнул.

— Да ладно! Больше веры в меня. А то все эти сомнения отложатся морщинами на твоей коже, и так похожей на обложку затрепанной Библии.

— Заткни пасть! — Гольдштейн погнала его из магазинчика, — О Боже… как же меня достали всякие невоспитанные идиоты.

После ухода Тони, Гольдштейн вернулась к столу, на котором были аккуратно разложены части оружия. Она должна закончить обработку пяти частей, прежде чем вырубиться.

«Как же я устала… »

Нелл взяла фотографию, до сих пор, лежавшую в углу стола, перевёрнутой изображением вниз. Фотограф запечатлел улыбающегося мальчика с каштановыми волосами, который сидел рядом с огромной собакой. Нежность и любовь, оставшиеся в далеком прошлом. Её взгляд остановился на большом пистолете, который мальчик сжимал в руках.

«Мама, я тебя люблю» было накарябано цветным карандашом на фотографии. И мальчик был так чертовски похож на Тони.

Если ты наёмник — то уважения не дождёшься. Для законопослушных граждан они немногим лучше преступников, хотя и преступный мир относится к ним с недоверием. Работёнка наёмникам перепадала сомнительная, даже отъявленные головорезы уже смирились с этим. Но с появлением Тони ситуация начала меняться — популярность наёмников стала расти. Теперь лучшие из них могли выбирать заказы и завести посредника, который занимался подбором дел, с учётом запросов наёмника.

Даже среди самых привередливых Тони смог выделиться: он не завоёвывал себе репутацию и не искал покровительства среди местных авторитетов. В течении двух лет он брался исключительно только за ту работу, которая ему нравилась, и в которой он был уверен, что она будет выполнена. Конечно, всегда находился какой-нибудь «умник», трактовавший такое поведение неверно, но непонятливым Тони быстро вправлял мозги на место. Едва появившись в городе, Тони в одиночку разделался с двумя почтенными мафиозными кланами и наладил частный бизнес по отправке убийц в больницу.

Обычно наёмники конкурировали между собой, но удачливость Тони побудила их объединиться в вольную гильдию. Сделав «Погребок Бобби» свои символическим штабом, каждую ночь они собирались в нём в надежде получить работу и пополнить свои кошельки.

Как только на дверях заведения появлялась табличка Открыто, сразу же «Погребок Бобби» наполнялся обыденным беспорядочным хором голосов, доносящихся со всех сторон.

— Идите сюда! У меня есть работа на двести долларов! Кому это интересно — тащите свои ленивые задницы сюда.

— Кто хочет подраться — подходи!

— Всё, что от вас требуется — это умение стрелять. Вам сюда!

— Опасная работёнка — две тысячи долларов! Налетай, отчаянные!

Агенты и посредники боролись за контракторов, кто щеголял красноречием, а кто и кулаки пускал в ход, пытаясь заполучить нужного наёмника на ночь. Чем выше было вознаграждение, тем меньше слов и больше мордобоя.

Бывало, что посредники сразу начинали уговаривать конкретного наёмника, предварительно не рекламируя работу. Суть этого бизнеса была такова: самые лучшие выбивались в верха, поэтому наёмникам с хорошо известной репутацией не приходилось самим себе искать работу.

Бобби поелозил тряпкой по барной стойке, сделало ли это её чище или, наоборот, грязнее, можно было только гадать.

— Сегодня просто наплыв какой-то. И ни конца этому, ни края.

Живот Бобби давным-давно капитулировал в войне с силой земного притяжения и, выбросив белый флаг, теперь свисал как фартук.

— А я работаю как проклятый — и всё равно, без гроша. Завидую я им.

Тони торчал у бара, всё ещё одетый в те же самые чёрные тряпки.

— Ты весь свой доход проедаешь, — сострил он. — Помечтай, о чём-нибудь более реальном.

Он ложками закидывал в рот мороженое, надеясь, что холод сбалансирует резкий привкус внесезонной клубники. Уж кому-кому, а ему-то не было нужды присоединяться к толпе соискателей.

— Может быть, будешь мне указывать, когда из детского питания вырастишь?

— Да что ты понимаешь! Санди, это вкусно. — Тони зачерпнул ещё одну ложку.

Его лицо было перепачкано мороженым и сиропом, это походило на клоунский грим. Даже без своего шокирующего цвета волос он бы никогда не затерялся среди толпы других наёмников.

— Как всегда, одно и то же. То же место — те же рожи. — Низкорослый мужчина, протиснувшись бочком к бару, оказался рядом с Тони. — Ты единственный, кто ест это дерьмо в такой грязной дыре.