Девичья башня - [4]

Если некогда чувство большое

Гордо правило сердцем твоим,

То теперь, сластолюбец душою,

Ты одним вожделеньем томим.

Я нашла наслажденье в страданьях

И утончены чувства мои,

Ты же - низменной похоти данник

И не знаешь высокой любви.

Как поддался ты власти разврата!

Человек ты ещё или зверь?

Ведь, возвышенным бывший когда-то,

Ты бессмысленный камень теперь!

Хоть томим продолжительным пленом,

Ты не слышал признаний Дурны.

Не сдаются порывам мгновенным

Те, кто вечному чувству верны.

И не страшно мне грозное слово!

Разве трудно угаснуть, любя?

Сознаюсь: я любила другого,

Но любить не могу я тебя.

Я при жизни ещё догорела,

Согласясь быть навеки твоей!..

Подарил ты мне душу и тело...

Так возьми же назад и убей!

Два желанья в тебе шевелятся:

То любовь и преступная страсть.

Можешь таять, любить, возвышаться

Иль отдаться порыву и пасть!

- Что мечтанья такого бесплодней?

Убаюкивать сказкой меня

Ты умела, дитя... Но сегодня

Моего не потушишь огня!

Нам отрадны и мука, и горе,

И любовная злая тоска,

Если свадьба готовится вскоре,

Если встреча с любимой близка.

Но теперь над собой не позволю

Я насмешек надменных таких.

Не затем изнывал я от боли,

Чтобы вдруг упустить этот миг!

- О презренный то миг! - Будь моею,

Иль покинешь сейчас этот мир!

И, кровавым зрачком пламенея,

Хочет двинуться к ней Кантемир.

И Дурна встрепенулась, как птица,

Оглянулась пугливо кругом...

Так и кажется: в небо умчится,

Как журавль перед хитрым силком!

11

Вот она на краю парапета

И глядит с сокрушением вниз.

Видит сад, где давала обеты,

Видит ночь животворную кыз.

Смотрит вновь на широкие воды,

На равнины зелёные вдаль,

Вспоминает минувшие годы,

И любовь, и былую печаль.

Видит снова с томлением юным

Небеса в огоньках без числа,

И сераль над сапфирным Кузгуном,

Где любимого ночью ждала.

Вспоминает о матери старой,

Детство, школу и сад наконец,

Где она, обнимая чинару,

Всё ждала, что ей скажет отец...

И заботы, и скорби былого,

Всё приходит на память опять,

И года одиночества снова

Заставляют её трепетать.

Не глаза - вся душа её плачет.

Всё решило упрямство отца...

О, пощады, пощады! Так, значит,

Не могло быть иного конца?!

Месяц вновь в облаках неподвижен,

Успокоилось море на миг.

И у дальних задымленных хижин

Вновь плывёт одинокий каик.

И Дурна за блестящей волною

И ладьёю в забвенье следит,

И в лице, озарённом луною,

Бесконечное горе сквозит.

С той поры, как в любви отказала

И рассталась с любимым она,

Смерть нашёл он в пучине Хазара...

Но и ей эта смерть не страшна!

Он был верным и смелым мужчиной,

Но она обманула его,

Прогнала и явилась причиной

Смерти воина... Ради кого?!

И, не выдержав муки жестокой,

Не желая томиться вдали,

Отдал жизнь за любовь, одинокий,

И ушёл навсегда от земли!

Только шаг не пройден Кантемиром...

- О, возлюбленный мой, подожди,

И потешит нас свадебным пиром

Мать-Кузгун на широкой груди!

Так прощай же, земля дорогая,

И прощай, башня девичья, ты!

И, кудрями лицо закрывая,

Кыз бросается вниз с высоты.

Лишь белеет во мраке одежда,

Словно плавает в море мечта.

Как певца молодого надежда,

Погружается девушка та.

И как падший с небес астероид.

Тонкий стан обнимает Хазар,

И валы безмятежно покоят

И качают божественный дар.

И Кала нерушима, и в море

При луне вновь играет волна,

Но на "Девичью башню" -о, горе!

Никогда не вернётся Дурна.

И с тех пор облик башни печален,

И руины задумчивы те.

Отступила вода от развалин,

И тоскуют они в забытье.

И с тех пор, озирая пространство,

Лишь виденьям былого верны,

Вспоминают умолкшее ханство

И кончину прекрасной Дурны.

В дымке моря угрюмым пророком

Чёрный остов маячит, как встарь,

И на темени башни высоком

Для пилотов мерцает фонарь.

Конец.