Девичник на Борнео - [49]

— Что у нас сегодня на ужин?

Антон не обиделся. Он знал, что я просто боюсь произнести эти слова. Мужчина видел и мое ответное чувство, и страх, тревожащий мою душу, но не знал, насколько сильным был этот страх. Страх сделать выбор. Сказать «Да!» любви. «Да!» — единственному мужчине! Человеку, с которым будешь вместе всегда. Что такое — «всегда»? Как можно клясться в вечной любви и верности, если я меняюсь каждый день вместе со своими чувствами. Если я когда-нибудь разлюблю? Если чувства пройдут? Мы ведь не можем знать свое будущее. Как можно говорить: «Я буду любить тебя всегда»? Это мне было непонятно. Сказав это, человек либо обрекал себя на жизнь с вечным чувством вины, если вдруг разлюбит того, кому это сказал, либо просто становился лгуном.

Антон, конечно, не клялся мне в вечной любви. Он просто сказал: «Я люблю тебя».

Однажды Антон позвонил мне и попросил срочно встретиться. Он был очень взволнован.

— Что случилось?! — воскликнула я, как только увидела его.

— Я наконец решился…

— Ты открываешь ресторан?! — не знаю как, но я почувствовала, что речь идет именно об этом.

— Да.

— Тоша… Это прекрасно! Я так рада за тебя!

— Я назову его Vari. В честь тебя. И еще кое-что… Я хочу открыть его на побережье… Ты знаешь, я рассказывал. Открытие будет только через пару лет. Пока мне еще предстоит выбрать подходящее место. Не хочу тебя торопить. Верю, за это время ты решишь съехаться со мной.

Я тут же сжалась:

— Мне нужно подумать, — я надеялась, Антон не заметил вспыхнувшего в моих глазах страха.

Через месяц

Я изменила Антону с бывшим любовником. Только лишь для того, чтобы спрятаться от чувства. Не признаваться самой себе в настоящей любви к единственному мужчине. Потом за ужином я выпила лишнего и откровенно рассказала об этом Антону.

Выслушав меня, он направился к двери.

— Прошу тебя. Не уходи. Я… Я люблю тебя, — неожиданно легко с моих губ сорвались эти слова.

Он, зная, что значило для меня сказать такое, замер. Потом надавил рукой на ручку двери и вышел.

Я села на пол и заплакала.

«Ну что я наделала?!»

Помню, как в детстве я стояла у окна и ждала маму — когда она еще была жива. Если мама надолго уходила и не возвращалась до самого вечера, меня одолевали страх и тревога: «Вдруг мама не вернется никогда?»

Когда мне было пять лет, еще не появились мобильные телефоны. Нельзя было просто позвонить или скинуть смс: «Где ты?»

Однажды мама ужинала с близкой подругой в ресторане. Было уже десять вечера, а она все еще не вернулась. Я ждала ее, отказываясь ложиться спать, хотя рядом была няня, а в соседней комнате — папа. Помню, как услышала папин голос:

— Странно… Уехала два часа назад? Может, заехала куда-то по дороге… — папа говорил по телефону с маминой подругой.

В этот день мама так и не вернулась.

Я ждала маму и после ее смерти. Представляла, будто она возвращается с какого-то праздника. Красивая и веселая. Целует меня, говорит, что любит. Я улыбаюсь в ответ. На душе у меня спокойно. Вот мама. Она рядом.

Потом мне приходилось возвращаться в реальность. Реальность, в которой мамы уже нет и не будет никогда.

Когда Варя узнала о своей беременности

В день открытия моей выставки около входа в Третьяковскую галерею, куда я попала благодаря связям отца, собралось много журналистов. Мне было неловко за пафосность и помпезность, но папа хотел заявить всем, что его дочь — художница. Я, конечно, понимала, что мне нечем гордиться. По пятибалльной шкале мои картины любой знаток оценил бы не больше чем на «тройку».

Я от природы худая, из-за этого у меня постоянно были проблемы с женским здоровьем. С самого начала полового созревания я мучилась из-за нерегулярных месячных. Иногда они приходили раз в два-три месяца. Они и в этот раз задержались. Вдобавок я за последние дни немного поправилась, чему сначала была только рада. Поверить в то, что это все из-за беременности, мне было все еще тяжело. Я, конечно, человек взбалмошный, но откуда берутся дети, прекрасно знаю и о контрацепции никогда не забываю. Я слышала, что даже презерватив не дает стопроцентной гарантии, но вероятность залететь казалась столь маленькой, что этому способу предохранения я доверяла как никакому другому.

А теперь… что делать теперь? Я не чувствовала, что готова стать матерью, и не хотела никакого ребенка. Сделать аборт? Это ведь ребенок Антона! Должна ли я посоветоваться с ним?

На некоторое время мне удалось незаметно сбежать с собственной выставки вместе с Кристиной и Сашей.

Мы зашли в первое попавшееся кафе.

Я надеялась найти ответ на терзавший меня вопрос, но, сидя напротив девочек с чашкой кофе в руке, я не могла вымолвить ни слова.

— Что ты хотела нам сказать? — спросила Саша.

— Уже можно восхищаться выставкой? По-моему, все прошло на высшем уровне. Впрочем, мне кажется, ты чем-то недовольна, — сказала Кристина.

— Да… Дело в том, что…

Тут я поняла: мне не хочется делиться этим с подругами.

— Дело в том, что… Да, Кристина, ты права. Мне просто захотелось ненадолго сбежать с вами и обсудить выставку…

На следующий день

Я смотрела на Игоря сквозь слезы, дрожащие в глазах.

— Ты уверена? — спросил он.