Дева Темной Воды - [4]

— Здравствуй, Алексей, как долго я тебя ждала. В темнице у отца своего, злого колдуна, истомилась я, тебя ожидаючи. Друг ты мой, сердечный, не страшись его, укрепись в сердце своём и ничего не бойся. Помни, жду я тебя!

Сказала так и словно в тумане растаяла. Кузнец в тот же миг проснулся. Уж и солнышко за деревьями показалось и птички новую, утреннюю песню запели. Усталость его как рукой сняло, отдохнул он и духом, и телом. Позавтракал лесными, спелыми ягодами, ключевой водой жажду утолил и тронулся снова в путь.

Как стал Алексей из леса выходить, то снова слышит: ветки трещат, кроны деревьев шумят, выходит к нему лесовик — Страж Леса Дремучего.

— Исполнил ты мой наказ, сдержал своё слово. Вот тебе мой подарок, — и протягивает ему первый мешочек, — здесь сон-трава, дурман с ночных полей, возьми его, он тебе пригодится. А здесь иная травка, в чаще лесной собрана, повесь этот мешочек себе на грудь, да под рубаху спрячь, будет это твоей охранкой от козней вражеских. А в третьем мешочке корешки да орешки, сушёные ягоды да грибочки. Придёт время, когда ничем другим голод утолить нельзя будет.

От всего сердца поблагодарил кузнец Стража Леса Дремучего, в землю ему поклонился, надел на себя второй мешочек с обережными травами, за пазуху его спрятал, а остальные дары в дорожную сумку уложил и дальше отправился.

Идёт он, идёт и видит впереди гору высокую, необъятную, словно стеной стоит и путь преграждает. Что влево, что вправо, никак не обойти, а через неё лезть тоже никак нельзя, рукой не за что зацепиться. Пригорюнился добрый молодец, сел у подножия и голову руками обхватил. Сидит и печальные думы думает, одна горше другой. Тут слышит, будто шаги чьи-то, глядь, а по дороге старец идёт, на сучковатую палку опирается. Подошёл он поближе, с ним уж сравнялся, да как поднимет на кузнеца глаза свои, а они синим светом горят, словно лазоревые яхонты чистой воды, будто крупные росинки на васильках в утреннем солнце. Даже вздрогнул Алексей и как есть поднялся и стал перед старцем во весь свой богатырский рост и тут увидел, что старец на добрых полтора локтя повыше него будет, хотя кузнец-то и не мал ростом был. На плече его под широким длинным плащом что-то шевелится, кузнец пригляделся и увидел, выглядывает оттуда чёрный зверёк с мохнатой головкой и крыльями перепончатыми.

— Вижу, не одолеть тебе моей горы, — говорит старец.

— Твоя правда, Страж Горных Круч, — отвечает кузнец, — ни пройти, ни перелезть возможности нет.

— На то гора эта и поставлена, что преграждает она путь тем, кому ходу за неё нет, — сказал ему в ответ горневик, — видишь, какая она гладкая, да ровная, зеркальная и чистая, как слово правдивое и честное, и только тот может её одолеть, кто не побоится о себе чистую правду услышать.

Призадумался кузнец, как это чистую правду услышать, он вроде никогда ни от кого ничего не скрывал, камня за пазухой не держал, друзей не предавал, да и к врагам справедлив был.

— Я готов чистую правду услышать.

— Так слушай же, пойду я сейчас по этой дороге дальше, а как исчезну из виду, смотри, что будет, да помни свои слова, — сказал так старец, да и пошёл далее.

Остался кузнец один и снова было пригорюнился, как вдруг слышит, никак колёса по дороге стучат. И, правда, из-за поворота показался деревянный обоз, а в него тощая кляча запряжена. Как поравнялись они с купцом, оттуда мужичок показался, маленький такой, как и лошадёнка, худой весь да оборванный.

— Здравствуй, добрый молодец, куда путь держишь? — спрашивает его мужичок.

— Да вот, иду я по своим делам, присел отдохнуть малость, — отвечает Алексей, — а ты куда путь держишь?

— Ездил я клячу свою подковать, а как возвращаться стал, так одна подкова-то с копыта и отвалилась и где-то в дороге затерялась. Поворотил я назад, а кузнец опять плату с меня требует, мол, сам виноват, не так своей клячей управлял, вот подкова и отвалилась. Вот, рассуди сам, добрый человек, кто из нас прав? Коли он сам плохо приковал, то и вина его.

Призадумался Алексей, по всему ведь выходит, что мужичок прав, но ведь и того кузнеца понять можно, железо-то он на свои деньги покупает, а коли оплошность такая вышла с подковой, то с кем не бывает, кляча ведь и правда старая, копыта стёртые, вот и приковалось плохо.

— Ты вот сам посуди, — говорит он мужичку, — лошадь твоя уж много вёсен повидала, копыта её уж не те, вот и вышло, что подкова не удержалась.

— Да так оно так, — отвечает мужик, — но деньги-то мои заплачены, а работа не сделана. Пусть он либо новую ставит, либо деньги за эту подкову возвращает, а то не по-людски как-то. Кобыла моя хоть и стара, да всё ж кобылой и остаётся, а раз так, то и подковывать её можно, пока не издохнет.

— Ты не серчай, но я тебе так скажу, твой кузнец на то и кузнец, чтоб в этих делах разбираться.

— А коли бы ты был на его месте, то как исправил бы свою ошибку? — спрашивает его крестьянин.

Почесал Алексей в затылке, замялся, видит, что дело-то куда сложнее оборачивается.

— Ну, я б деньги за новую подкову взял, а подковал бы даром, — не совсем уверенно ответил он.

Покачал мужичок головой, снова в тележку сел да поводья взял.