Дева озера - [12]

— Врен, и ты туда же? — огорченно сказала Тала. — Венн упорствует в своем праве на королевский престол. Он чтит старых богов Лима и считает себя их избранником.

— Венн — мальчик и знает лишь то, чему его обучили. Отправь его в аббатство, и он станет верить в Христа. Твой отец так и поступил бы. Пусть Венн пойдет новым путем.

— Я уговаривала Венна вернуться в Честер или учиться в каком-нибудь аббатстве, но он не хочет, цепляется за Тегвина. Для принца друид — олицетворение прежнего величия Лима.

— Тогда ты должна сделать решительный шаг.

— Какой же?

— Выйти замуж за викинга, — объявила Врен. — Если бы меня оседлал такой мужчина, я бы никогда не ушла в монастырь в Лойткойте. Я видела, как он въезжал в Варвик на черном коне. Ох, ни за что не упустила бы такого дюжего… молодца.

Тала закатила глаза, моля богов даровать ей терпение: старая Врен выжила из ума.

— А что потом? Ты хочешь, чтобы я отвернулась от брата? Ты же знаешь, что тогда произойдет. Если я оставлю принца здесь одного, то Тегвин принесет его в жертву в ночь праздника урожая.

Прялка замерла в шишковатых руках матушки Врен. Она мрачно уставилась на огонек в очаге, который едва освещал убогую хижину.

— Честно говоря, Тала ап Гриффин, я тебе ничем помочь не могу. В жилах Венна течет кровь лимских владык, и от судьбы ему не уйти. Он будет счастлив в ином мире.

Тала упала на колени перед старухой и схватила ее за искривленные пальцы.

— Матушка Врен, я люблю брата, я заботилась о нем с младенчества, и я не могу допустить, чтобы он ушел в потусторонний мир, даже если эта жертва спасет меня. Моя жизнь станет пустой без него… и без Лейси, Одри и Гвинт. В них вся моя жизнь.

— Ну, ну. — Матушка Врен высвободила руку и стала гладить Талу. — Брак с эрлом — это еще не конец света. Викинг — отважный человек и всем вам станет щитом.

— Лучше найди способ, как избежать этого брака. Если бы викинги убрались восвояси, Венн занял бы свое законное место. Он — настоящий принц. Только бы ему прожить подольше и заиметь собственных сыновей.

— Да, — кивнула головой старая Врен. — Он — последний из лимских королей и не менее других заслуживает того, чтобы жить долго и править. Не знаю, что и сказать тебе, дитя. У меня нет для тебя ответа.

А у кого он есть? — думала Тала, пробираясь в темноте ночного леса. Еще не забрезжил рассвет, а принцесса уже достигла озера. Она прошла вперед по каменному молу и остановилась, окруженная водой. На ясном небе виднелись неяркие от приближающейся зари звезды. Голубоватая луна низко висела на небосводе, а ее бледный шар отражался в водной ряби темного озера тысячами огоньков.

От подводных потоков вода была неспокойной: ее то бороздили небольшие волны, то в середине озера поднималась зыбь, то вспенивался водоворот и утихал внезапно, а иногда темная озерная гладь делалась совершенно плоской. Уже не осталось в живых никого, кто умел толковать знамения озера.

То, что за три летних месяца не упало ни капли дождя, было неслыханным бедствием. Реки высыхали, и народ вспомнил древние ритуалы, испокон веков спасавшие их землю. Любой обитатель Лима знал, что если до первого августа не пойдет дождь, то их спасет одно — принесение в жертву лимского принца.

В плодородные годы богам отдавались первые колосья зерна и первые собранные плоды, ритуал носил символический характер залога будущего хорошего урожая. Но в годины небесных кар только кровь королевского отпрыска либо самого короля могла умиротворить разгневанных богов. Эту истину знали все, словно она была высечена на камне. Спасение Венна заключалось в дожде. Если обильный дождь прольется в оставшиеся дни июля, то Венн избежит преждевременной смерти.

Тала не верила ни в старые обычаи, ни в новые. Она знала, что смерть единственного брата не принесет дождя и что старому друиду Тегвину чудеса не под силу. Перед ней расстилалось древнее озеро предков, в глубине которого прятались молчаливые духи.

Отчаявшаяся Тала молилась в смятении чувств, изливая свое горе Владычице Озера. Страстно желая, чтобы ее молитвы были услышаны, она сняла с шеи золотое ожерелье, собираясь принести его в дар могучей богине и тем самым заслужить ее милость.

— Владычица, я молю тебя. Дай мне знак, покажи, что мне надлежит сделать, чтобы спасти жизнь брату. Зачем тебе маленький мальчик? Его худенькое тело за один день съедят рыбы. Не забирай его у меня, я люблю его. Возьми это ожерелье и забудь про моего братика.

Тала держала ожерелье на вытянутой руке над водой. Затаив дыхание, она ждала, что Владычица Озера поднимется из воды и примет ее дар.

Темная гладь у ног Талы вздыбилась. Неясная фигура появилась на поверхности, разбрасывая серебряные брызги. Отражение золотого ожерелья в озере замелькало. Тала не сводила глаз с темной полосы, прорезавшей озеро. Сердце у нее стучало где-то в груди. Вот оно, это знамение… Вода вспенивалась слепящей серебряной аркой пузырьков. Тала бросила священное ожерелье в волну, и оно закружилось над черной водой. Тут из отмели с водорослями выскочила бледного цвета рыбина, прямо в воздухе схватила золото и бултыхнулась в воду.

По водной глади побежала рябь. Озеро слегка взволновалось, затем снова утихло, а Тала ап Гриффин залилась горькими слезами.