Deus ex-machina - [23]

– Там Эйден. Ее уже прооперировали. Но она без сознания.

– Нет… – раздался тихий голос, и из проема гондолы вышла бледная, как мел, весталка.

И тут же к ней метнулось что-то темное – а, затем, словно черная полоса перечеркнула ее горло.

***

Это было мягко. И приятно. Более того – это несло невероятное успокоение, словно все тревоги мира разом отхлынули…

Широкие черные крылья пытались обнять тонкую девичью шею. Еще не успевшие покоричневеть розовые пальчики с белыми когтями все-таки не могли охватить ее, но судорожно цеплялись, оставляя красноватые следы…

– "Лу", – хотела сказать Эйден, но затем, присмотревшись, поняла – это не Лу, а какой-то незнакомый – и слишком молодой уху.

Пока она собиралась с мыслями, уху успел облизать своим шершавым язычком подбородок Эйден. Удивительно – каждое прикосновение язычка маленького существа дарило Эйден капельку бодрости…

Трис подхватила ее, положив ее руку на свои плечи, практически заставив весталку навалиться на нее; она вела ее так бережно, как только возможно… На ступеньках она едва не брала ее на руки…

Наконец, – трудно сказать, через какой промежуток времени, – они достигли кают-компании фрегата. Опустив Эйден на рундук, Трис, лишившись сил, упала рядом, привалившись к стройным ногам весталки, опрокинув ярко-рыжую голову к ней на колени…

Никто не заметил, как бледная ладонь Эйден коснулась огненного ежика Трис. Никто, кроме самой Тристаны.

Трис знала любовь Артемиды – но не успела насладиться ею; знала она и Язона – но это не было любовью, это был акт, при том – акт агрессии…

…И это, простое и ласковое прикосновение, совершенно неожиданно разбудило настоящую вспышку. Вспышку эмоций и чувств. Что-то должно было погаснуть; что-то – обрести силу.

А бледная кисть руки уже нежно касалась серебристой шерстки новорожденного уху.

– Тебя будут звать Лиза, – тихо сказала Эйден. – Та, что свободна для любви.

***

– Она сразу меня узнала… почему?

Эйден все еще не отошла после травмы, впрочем, ее собеседница выглядела не лучше. Персефона, как и Эйден, была бледной от пережитого…

…И так же, как Эйден, словно светилась изнутри.

Впрочем, происходящее на борту был секретом Полишинеля – то есть, все знали, но обсуждать не спешили, зачем?

Дит и Персефона почти официально составили пару. А вторую пару составили Эйден и Тристана. Хотя, спроси их об этом – они стали бы все отрицать, прежде всего, потому, что сами пока не признались себе в том, что их отношения переросли простую дружбу, ведь в дружбе может быть и самопожертвование и забота – но никак не нежность…

…А девушки стремились, как можно больше времени проводить вместе. Старались тайно друг от друга и от себя дарить друг другу простые ласки – и страшно смущались, получая ответную ласку. Трудно было не заметить этого, хотя Трис и Эйден старались, как можно меньше это афишировать…

Когда в твоей жизни происходят серьезные перемены, ты невольно ищешь опору в тех людях, которые могут тебя понять. Если речь идет о любви – прежде всего, в тех, кто сам любит и любим.

Неизвестно, к чьей помощи прибегала Тристана; было время, когда она, несмотря на свою эйфорию, ходила подавленная, словно внезапно узнав какую-то страшную новость; но любовь победила грусть, хотя повременно на Трис накатывало какое-то печально-злое настроение…

…Но лишь когда Эйден не было рядом.

А Эйден быстро нашла родственную душу; их роднило слишком многое – не только любовь… Первый их разговор вообще не имел отношения к любви. Они говорили об уху. Персефона рассказала, что подкладывала в гнездо Лу перчатки Эйден.

– Так я, некогда, приручила Лу. Потому первый запах для Лизы был твоим запахом.

Потом разговор зашел о травмах. О Большом Тантале. А уже потом…

***

Трис доводила до ума главную энергетическую установку фрегата. Установка была крайне сложной, и очень часто Тристане требовалась помощь Эйден. ГЭУ состояло из двух компонент – из уже знакомого нам маятника, подобного устанавливаемому на карраках и из парового двигателя.

Впрочем, этот двигатель был необычен во всех отношениях. В качестве теплоносителя использовалась спиртоводная смесь с очень высокой степенью нагревания пара, и, соответственно, его расширения. Такой пар энергично выталкивал поршень – после чего быстро сжижался и под достаточно большим давлением поступал в диагональный патрубок; из этого патрубка он попадал в предварительно разогретый котел – повторитель, где реакция… правильно, повторялась – и поршень возвращался в исходное положение, совершая полезную работу.

С этим механизмом Трис справилась довольно быстро, благо, он не сильно был и поврежден. Куда большую сложность составляли механизмы передачи. Он содержал распределительную коробку, переключавшую нагрузку на двигатели непосредственного действия (восьмилопастные винты – кустодии, расположенные на корме в количестве 4-х штук) или на парные пружинные аккумуляторы механизма гравитационного скольжения. Возможен был и частичный отбор мощности. Кроме того, часть мощности отбиралась для движения вспомогательных систем и механизмов. И все это сложное хозяйство Тристане предстояло привести в действие.