Deus est machina (Бог в машине) - [4]

Электроплитка, представлявшая собой кустарного производства кирпично-жестяное чудище, обменянное у одного барыги на рок-энциклопедию, сразу же вышла из строя, издав характерный хлопок короткого замыкания, лишь только он воткнул вилку в розетку. С заляпанной пятнами от еды плиткой он провозился не менее получаса, пока нашёл и устранил дефект в проводе. Вскипятил чай, позавтракал вчерашними бутербродами.

Теперь ему надо было побриться и устроить себе банный день. Потому что сегодня он собирался пойти к Рок-н-роллу, а Толик очень не любил, когда Артём плохо выглядел, и уж тем более, когда от него дурно пахло. Бритьём и мытьём Артём собирался задобрить Толика, чтобы тот был сегодня лояльно настроен к другу и купил у Артёма компакт-диски. Артём представил недовольно скривившуюся физиономию Рок-н-ролла, когда он выложит перед ним стопку Си-Ди-шек. Рок-н-ролл считал, что качество музыки на компакт-дисках гораздо хуже, чем на виниловых пластинках, поэтому он предпочитал слушать аналоговый звук, а не цифру. Однако винил уже был Рок-н-роллу продан, оставались только компакты. Артём поставил на плитку кастрюлю с водой, с опаской воткнул штепсель и пошёл отбирать диски.

Раньше Артём любил своё имя главным образом потому, что оно содержало в себе слово «арт», которое ему весьма импонировало. Музыка именно в стиле арт-рок больше всего раньше нравилась Артёму. Он вынул из картонной обувной коробки три десятка компашек, разложил их на диване. Здесь были и Манфред Мэнн, и «Супертрэмп», и «Джетро Талл», и «Йес», и «Барклай Джэймс Харвест», и «Кэмел», и… самая-самая группа – «Пинк Флойд». Он подержал в руках «Тёмную сторону Луны», «Завтрак в Америке», «Раджаз». Раньше для него это было настоящим сокровищем. Но не теперь. Он дошёл до той стадии, когда эти альбомы не вызывали в нём больше никакого волнения, никаких светлых чувств. Теперь ему было всё равно, есть у него эти диски или их не будет. И даже на то, сколько за них заплатит Толик, ему по большому счёту было в общем-то тоже наплевать.

Со стороны кухни потянуло какой-то ядовитой гарью. Артём принюхался, подумав: «Парад планет сегодня что ли?». И в этот момент его буквально оглушила трель дверного звонка. Он даже дёрнулся от неожиданности. Потому что давно забыл, как звучит его дверной звонок. К нему ведь никто не приходил вот уже лет сто. А, может, и все двести.

Артём нехотя приблизился к двери, посмотрел в глазок. Ничего не увидел. Видимо, тот, кто стоял с обратной стороны, закрыл глазок ладонью или заклеил жвачкой. Он не ждал ничего хорошего, но всё же тихо спросил: «Кто?». Из-за двери ответили: «Конь в пальто».

7

Миссис Полли Самсунг не спалось. Не потому, что за окном впервые за несколько лет падал снег, который она очень любила. А потому, что спать сегодня было невозможно. Из-за Джилмора. Из-за его ужасного храпа. Её муж сегодня снова перебрал виски и снова выдавал такие рулады, что находиться с ним рядом было для неё просто невыносимо.

Она закрыла на защёлку дверь спальни и прошла в крохотную гостиную. Там, закутавшись в старенький плед, она уселась в своё любимое кресло-качалку, придвинутое почти к самому подоконнику и стала наблюдать, как крупные, похожие на лебяжий пух хлопья снега, бесшумно опускаются с небес на тихую улочку. Со второго этажа ей хорошо были видны и дорога, и два фонаря, и телефонная будка, покрытые белым нежным одеялом. И она с умилением вспомнила первое в своей жизни рождество, когда, будучи маленькой девочкой, она вместе с другими детьми водила вокруг ёлки хороводы. Вспомнила, какое это было счастье. Вспомнила конфеты и конфетти. Раньше она всегда радовалась рождеству и новому году.

Полли печально подумала о том, как беспощадно время. Как оно бессердечно. Как оно жестоко обошлось с ней. Больше нет той весёлой, жизнерадостной хохотушки в летнем платьице в синий горошек. Нет популярной красавицы-журналистки, которую одаривали комплиментами известные писатели. Нет светской дамы, подруги знаменитого богача-гитариста, которой завидовали окружающие.

А есть прокисшая лондонская богадельня. Есть высохшая больная старуха. Есть муж, проигравший в казино и прокутивший в дорогих ресторанах гигантское состояние. Есть дети, которым больше не нужны их родители. И есть единственная радость в жизни – окно, выходящее на Лэндсиар-роуд. И в этом окне сегодня показывают её любимый снег.

Снег падал и падал. И вчера ещё грязная улочка становилась девственно чистой. Полли подумала, что такой день, наверное, хорош для похорон. В такой день, наверное, хорошо лежать в могиле, зная, что снег укроет тебя своим тёплым белоснежным покрывалом. А ещё лучше лежать вместе с Джилмором, потому что с ним не так одиноко. И пусть он лысый и толстый, пусть у него большой живот и слуховой аппарат. Пусть ему уже девяносто один, а ей всего лишь семьдесят четыре. Пусть он слабый человек. Но всё же, несмотря ни на что, она до сих пор испытывает к нему нежные чувства. И ей будет чертовски тоскливо в земле без него.

Ей приснились её и Джилмора похороны. Она была вся в белом. А он, естественно, в чёрном. Их дети и внуки плакали. Оркестр играл музыку мужа. Шёл снег. Торжественная и величественная картина.