Детство Сашки - [22]

Они специально шли чуть медленнее, потому что двум другим двойкам надо было сначала отойти в сторону, а потом уже поворачивать к воротам, то есть им идти было дальше.

И тут Васька дернул Сашку за рукав и мотнул головой показывая чуть влево. Там в траве лежали к ним спиной двое «синих» караульщиков. Две девчонки смотрели на дорогу и даже не подозревали, что «зеленые» уже сзади. Сашка поглядел на Ваську и кивнул: надо нападать. Если сейчас кинуться сзади, то можно сорвать погоны, а тут на шум подбегут оставшиеся две двойки, и тогда можно будет даже пленных захватить и привести их к своим. Васька показал пальцем на левую фигуру и потом показал на себя, а Сашка опять кивнул. Левая — Ваське, правая — ему.

Главное, не шуметь, подойти поближе — и сразу кинуться и сорвать погоны…

Они сделали еще по два шага — тихи-тихо. А потом вырвались из кустов и кинулись на «синих», а те повернулись к ним и почему-то не испугались, а только стали смеяться. И тут же Сашка почувствовал, как его схватили сзади, и чьи-то руки сорвали погоны, а кто-то рванул и шеврон, и он сразу ослаб, потому что стало обидно до слез, потому что их обманули — это была ловушка!

На земле ворочалась куча-мала, это придавили сразу трое Ваську, а он рвался, извивался и пытался пинаться ногами. Какая-то из «синих» девчонок ругалась, что Васька играет не по правилам: слишком крепко и надежно пришил погоны и шеврон. Но вот и его погоны и шеврон полетели на землю, и он сразу расслабился, и только глядел на Сашку обиженно-непонимающе, шмыгая носом: как же так? А из кустов вывели остальных его бойцов. Не уцелел никто. И некому будет сказать своим, что тут засада.

Сашка пожалел, что не взял девчонок. Вот бы сейчас они завизжали и кинулись в кусты и убежали… Но поздно уже. Перед ним стояли, смеясь, те две караульщицы, на которых они с Васькой кинулись. Стояли и смеялись. И Сашка не выдержал, слезы сами покатились из глаз. Он отвернулся от них, потом упал в траву, вцепился в нее… Злость и обида душили его. А вокруг сидели и лежали ребята из его звена, тоже подавленные таким быстрым поражением.

Вечером на линейке зачитали итоги игры. «Зеленые» проиграли. Но совсем не из-за Сашки. Его рейд как раз похвалили, потому что он был отвлекающий. И когда «синие» захватили сразу шестерых разведчиков, то кинули туда еще один отряд в охрану главных ворот. Но «зеленые» пошли от реки, кидаясь шишками и стараясь прорваться к флагу.

Никто из атакующих не знал, что отряд «синих», собранный из спортсменов, уже прорвал жидкую цепочку охраны, захватил знамя и бегом возвращался в свой лагерь.

…

В школе, как всегда, первый урок русского языка после каникул — это сочинение «Как я провел лето». И все писали, где и кто был.

Люда, самая маленькая, ездила в Крым по артековской путевке для пионерского актива, и все ей дико завидовали. У нее была записная книжка с адресами, и она переписывалась со всей страной.

Лешка все лето просидел в городе, но у него залив под боком, в пяти минутах ходьбы, и он загорел лучше, чем на юге. Многие уезжали к бабушкам и дедушкам в деревню.

А Сашка с Васькой были в лагере, и Васька писал, склонив голову набок и высунув кончик языка, как они ходили в разведку.

А еще через месяц на общешкольной линейке всем объявили, что перед зимними каникулами будет большая «Зарница», в которой будут участвовать все гайвинские школы. И сказали, что надо готовиться, потому что проигрывать нельзя — мы же лучшие? Ну, да, лучшие, а то как же, конечно, лучшие, все знают, что мы лучшие, бурчали себе под нос пионеры.

— Что? Не слышу, — смеялась со сцены старшая пионервожатая. — Мы — лучшие?

— Да-а-а-а!

— А еще громче? Чтобы вся Гайва слышала? Мы — лучшие?

— Да-а-а-а-а-а! — аж стекла дребезжали в окнах.

Это в пионерлагере Сашка был звеньевым. А в школе он был практически никто. Так, средний пионер. Поэтому он не знал, что и как дальше будет. Он думал, с ними будут заниматься, учить бороться, самбо там разное показывать. Потом, еще стрелять надо уметь. Он стрелять умел. Из воздушки. Когда к бабушке ездили, она всегда с ним заходила после купания в канале в тир, и Сашка стрелял по уткам, самолетам, клоунам. А однажды привыкший уже к нему продавец пулек повесил сразу пять бумажных мишеней с кругами, и надо было выстрелить пять раз другими пульками, с длинными цветными хвостиками, в эти мишени. Правда, он разрешил класть ствол на специальную подушечку, чтобы стрелять с упора. Сашка, долго целясь, выбил три десятки и две девятки, и получил призовой набор цветных мелков.

Но в школе тира не было. Правда, автомат Калашникова и карабин Симонова им показывали и даже научили собирать и разбирать — но только после уроков, как в кружке. Потому что военная подготовка была только у старших классов. А когда пионеры возмутились, что скоро большая «Зарница», а они ничего не умеют, то им вместо физкультуры ввели уроки строевой подготовки, и молодой военрук гонял их по стадиону поодиночке, тройками, шеренгами и классной коробкой.

Это им пригодилось потом, когда на 7 ноября они прошли строем, держась за руки, чтобы не разорвать длинные шеренги, под военный оркестр, под барабаны, перед трибуной с районным начальством. И с трибуны им махали руками и кричали «ура».