Детство Лермонтова - [17]

Шрифт
Интервал

Машеньку поразила богатейшая библиотека Мордвинова — она первый раз видела такое огромное собрание томов. Все четыре стены большого кабинета были заставлены книгами на разных языках.

Машенька восхищалась молча и робко, но Елизавета Алексеевна не удержалась и сказала:

— Ежели столько книг прочитать, не только ученым можно стать, но и вольнодумцем — так много здесь французских сочинителей. Верно, и Вольтер имеется?

Адмирал, посмеиваясь, ответил:

— Вольтер в моем кабинете — редкий и недолгий гость. Скажу вам как родственник, любезная Елизавета Алексеевна, с безбожником Вольтером и я поступаю, как безбожник: прочту его новую книгу да в камин ее, голубушку; нечего ей в моем кабинете место занимать, гостям глаза мозолить, чтобы не говорили, будто Мордвинов читает Вольтера… А еще спрошу, почему, любезнейшая, вы поинтересовались Вольтером? Уж не вольтерьянец ли ваш молодой зять?

— Помилуй бог! — в ужасе ответила Арсеньева. — Да я бы такого зятя к себе и на порог не пустила!

— Теперь многие молодые офицеры заражены вольнодумством… Впрочем, ваш зять более похож на Аполлона, нежели на Сократа, чем Машенька наша должна быть довольна!

Смущенный и взволнованный беседой запросто с таким видным лицом — членом Государственного совета, — Юрий Петрович промолчал, но, бросив мимолетный взгляд в зеркало, нашел, что Мордвинов недаром похвалил его наружность и что в Петербурге красота его гораздо более у места, чем в Тарханах.

Мария Михайловна в Петербурге бывала в доме композитора Титова, подружилась с его дочерью Татьяной и, осмелев, однажды согласилась петь. Она села за фортепьяно не чинясь, спокойствием и естественностью движений вызывая невольное одобрение. Она заиграла вступление. В тишине возник ее голос, глухой и глубокий, напоенный невыразимой нежностью и страстью.

Когда она кончила, все зааплодировали, прося повторения. Девицы замучили Машу объятиями, мужчины целовали ей руки.

Елизавета Алексеевна наслаждалась успехом дочери, гордилась ею и простодушно восхищалась, не скрывая своего счастья.

В такие минуты Мария Михайловна с удовлетворением смотрела в глаза своего мужа — он тоже ею восхищался и гордился, он был влюблен.

Но на балах она бывала неспокойна: правда, он танцевал почти всегда с нею, но, когда ловко брал за талию хотя бы ее кузин, Мария Михайловна уже не могла танцевать — она ревновала, следя, как он, во фраке, в чулках и туфлях с лакированными пряжками, безукоризненно исполнял модные па. На Юрия Петровича смотрели все в зале, любуясь его грацией, но стоило ему направить взгляд, хотя бы искоса, на даму, с ним танцующую, как Мария Михайловна вспыхивала и теряла спокойствие. Увы! Женщины охотно с ним заговаривали, девушки перед ним робели.

Петербургские родные и друзья сочувственно говорили Арсеньевой, что они понимают, как трудно будет ей с зятем — так он красив.

— Да ты не таскай Машу по балам! — сказал Арсеньевой брат Александр. — Муж — херувим, Маша ревнует, а ведь уже заметно…

Арсеньева как будто проснулась: что же это она, господи прости, разум потеряла, что ли? Неужто прозевала? Почему же дочь ей ничего не сказала?

Она тотчас же заспешила к молодым. Маша сидела в гостиной на диванчике, а Юрий Петрович подавал ей блюдечко с мороженым.

Не смущаясь неподходящим местом для интимного разговора, Арсеньева спросила: правда ли? Маша покраснела, а Юрий Петрович с достоинством принял поздравления тещи. Ребенок должен был родиться осенью.


Глава VIII

Лермантовы ожидают ребенка

Зиму решили провести в Москве.

Юрий Петрович мечтал о Петербурге, где он чувствовал себя как в родных местах, но Арсеньева объявила, что в Москве жизнь дешевле, а в Петербурге никаких денег не хватит.

В конце апреля 1814 года все выехали в Тарханы, но, чтобы не утомлять Марию Михайловну непрерывной дорогой, делали частые и долгие остановки в пути. Пожили как следует в Москве, присмотрели подходящую квартиру на зиму у Красных ворот, неподалеку от Мещериновых, родственников Арсеньевой со стороны матери, и навестили Алексея Емельяновича, который еще бодрился, но с грустью жаловался, что разные болезни начали его одолевать.

— Местечком болит, местечком подживает! — ворчал он.

Алексей Емельянович заметно постарел. Он страдал подагрой и даже летом носил бархатные, на байке сапоги.

Потом заезжали гостить к родственникам и знакомым, так что в Тарханы приехали только к лету.

Елизавета Алексеевна, постоянно препираясь с зятем, выгадывала деньги из всех хозяйственных статей и копила их на зиму. Ее одолевали тревожные мысли: здоровье Марии Михайловны ей казалось ненадежным — хилая и субтильная, она еще похудела. Эх, крови в ней мало и сил немного!..

За утренним кофе она наблюдала дочь. Машенька вялая, слабая, много лежит. Лицо у нее стало жалобное — тощее, с коричневыми пятнами; скулы выдались, губы припухли… Арсеньева каждый день приглашала медика и давала дочери медицинские советы. Но исполняла ли их Машенька — бог весть. Она много волновалась: то огорчалась, что Юрий Петрович ссорится с тещей, что он часто стал выезжать по делам имения или в Кропотово — мать его, Анна Васильевна, что-то стала похварывать, Маша просилась съездить с ним, навестить больную, но он возражал, говоря, что ее растрясет в дороге, и оставлял дома.


Рекомендуем почитать
Повелитель железа

Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.


Горбатые мили

Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.


Встреча

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Белый конь

В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.


Безрогий носорог

В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.


Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.