Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени - [58]

56

Ане повезло: у нее прекрасная выпускная программа в музыкальной школе. Вполне приличный этюд, а пьеса – «Весной» Грига. Обычно страстный, здесь он легкий и спокойный, хотя музыка бурлит, искрится, как и положено весной. Несмотря на бурление, в ней есть покой души – состояние, которое она узнала не так давно, пожалуй, на теплоходе, когда Георгий Петрович играл на рояле, – и иногда оно к ней приходит. Наверно, это связано с взрослением. Когда-нибудь, она чувствует, этого будет больше. Пока у Грига ей ближе первая «Поэтическая картинка» con fuoco и начало Первого концерта, но эту пьесу она играет с удовольствием, тем более что та контрастирует по настроению с двумя другими вещами в ее программе, обе в ре миноре: крупная форма – «Фантазия» Моцарта, в которую Аня влюбилась еще в «Артеке», полифония – «Прелюдия и фугетта» Баха, в которые влюбилась сейчас. Все они ее любимые композиторы, но самые любимые у нее – Шуберт и Шопен, в музыке которых больше всего жизни души, а не только духа и ума. Больше всех превозносят обычно Бетховена, и Аня его тоже любит, но любить его по-настоящему ей мешают пафос и дидактика, которые она чувствует во многих его произведениях. Музыка в ре миноре – особенная. Вот и «Реквием» Моцарта тоже написан в ре миноре. Может быть, эта тональность лучше всего позволяет передать трагедию жизни? А вот Шопен избегал ре минора. Почему? Потому что еле жил? Туберкулезный, кашлял все время, жил вдали от родины…

На экзамене Ане поставили пятерку. Она научилась почти полностью контролировать дрожание рук и ног перед концертом. Хорошо сыграла. В комиссии сидели педагоги из музучилища. Ане передали, что завуч фортепьянного отделения при обсуждении спросила, собирается ли Хазанова поступать в училище. И узнав, что нет, сказала «жаль». Девочки, которые собирались поступать, считали Аню дурой: ведь мнение завуча гарантировало поступление. Аня была увлечена музыкой и не возражала бы продолжить обучение, потом поступить в консерваторию. «Ну, и кем ты будешь? Учительницей музыки?» – говорили родители. Они считали, что лучший вариант – это научный работник или инженер.

А вот на выпускном экзамене по теории музыки ее ждал сюрприз. Окончательный балл определялся по сумме трех отметок: диктант, чтение с листа и определение на слух аккордов и интервалов. После экзамена всех позвали в класс, и Валентина Ивановна зачитала им отметки. Аня в самом конце, перед ней Люда Трунова, с которой она играла ансамбль последние годы. «Трунова – за диктант “5”, чтение с листа “5”, аккорды и интервалы “4”, общая “5”. Хазанова – за диктант “5”, чтение с листа “4”, аккорды и интервалы “5”, общая “4”. Как же так? Ведь у нее, как у Люды, две пятерки из трех, почему же у нее общая “5”, а у Ани “4”? Да и не может быть у нее четверки за чтение с листа – ведь ей досталось петь «Гулял по Уралу Чапаев-герой», Аня с первых же нот узнала и легко все пропела. Валентина Ивановна, как всегда, сказала «съехала немного», но это ее обычная придирка. Но все равно, как она могла вывести ей четверку, когда две другие отметки были пятерки! Имеет ли Аня право спорить с учительницей? Может быть, та даже ждет вопроса? Валентина Ивановна избегала смотреть на нее. Спросить? При всех, наверно, неудобно. А потом? Ведь отметки уже оглашены… Пойти пожаловаться директору? Он не музыкант, но вроде бы неплохой человек.

Дома не было никакой реакции – мама молчит, папа молчит. Попросить кого-то из них пойти с ней в школу к директору или к завучу и поговорить она не решилась, раз не предложили, ведь она сама должна уметь за себя отвечать. Так что же– бороться? Ведь она все семь лет лучше всех училась по теории музыки, а тут поставили четыре, и эта отметка пойдет в свидетельство об окончании школы. Викторию Александровну попросить? Но любимая учительница музыки тоже не предложила ей помочь. Аня думала пойти к директору одна, но нельзя же совсем без поддержки. Вдруг в разговоре с ним возникнут проблемы? Эта издевательская четверка занозой сидела в душе. Почему никто из учителей ничего не сказал этой выдре? Ведь наверняка кто-то еще проверял протоколы экзаменов!

57

Сидя у открытой форточки на подоконнике в гостиной, в узкой части эркера, где когда-то сидела с Мурзиком, Аня слушала дождь за окном и Эдиту Пьеху: «В нашем городе дождь, он идет днем и ночью. Слов моих ты не ждешь, ты не ждешь, я люблю тебя молча». Это на стихи Евтушенко. У него столько хороших стихов в сборнике «Взмах руки». «Ко мне подходит та, с которой в ссоре. Как много мы не виделись – три дня!.. Такси, и снег в лицо, и лепет милый: “Люблю… Как благодарна я судьбе! Смотри – я туфли новые купила. Ты не заметил – нравятся тебе?”» Так больше никто не пишет. Простая жизнь входит в его стихи и оказывается, что в ней столько поэзии!

А особенно Ане нравится «Вальс на палубе», где ритм вальса прячется в рваных строчках – даже папа не заметил, пока Аня не прочитала ему эти стихи вслух. Они спорят иногда на шоколадку, кто автор стихов, или на точность цитаты, и последнее время Аня всегда выигрывает. И папа радуется, как будто это он выиграл.