Детские игры - [19]

— Ты уверена в том, что просто не устала от всего этого, что всего лишь исчез элемент некоей новизны? Помнишь, с каким энтузиазмом ты поначалу принялась осваивать игру в нарды? Как занималась аэробикой? И как впервые стала бегать трусцой?

— Рассел, это совсем другое…

— Ну ладно, дорогая. В любой момент, как только захотим, можем оставить эту затею. Ведь никакого же контракта мы не подписывали, правильно?

Миззи посмотрела в потолок, словно задумавшись над высказанным предложением.

— Ну что ж, если ты действительно считаешь, что она не особенно нуждается в нашей помощи…

— Минутку, минутку — не забывай, что это с самого начала была твоя идея! — Рассел улыбнулся. Он знал — Миззи всегда любила повернуть дело таким образом, что вся ответственность за принимаемые ею решения ложилась на него самого.

— Ну да, конечно, только мне не хотелось бы ничего делать у тебя за спиной. А кроме того, я подумала, что нам пора было бы сменить шторы в гостиной. На солнце они сильно выгорели, и я подумала, что те пятнадцать долларов, которые мы посылаем, можно было бы…

Таким образом, семя было брошено в землю, и не прошло и месяца, как Миззи уведомила мужа о том, что им и в самом деле следует приостановить свое участие в программе «Спасти ребенка», а заодно показала ему рекламный проспект с образцами тканей, которые могли бы подойти для их выдержанной в хроме и стекле гостиной. Рассел отправил в нью-йоркское отделение фонда «Спасти ребенка» письмо, в котором уведомлял его представителей о том, что финансовое положение семьи вынуждает их прекратить выплату ежемесячных взносов. При этом он выражал надежду на то, что Тнен-Ку будет продолжать получать воспомоществование от каких-нибудь других приемных родителей, а также поблагодарил их за предоставленную возможность предложить свою помощь, пусть даже на столь ограниченное время…

Не успели они купить ткань для новых штор, как поступило очередное письмо с Тробриандских островов:

«Дорогой второй папа Рассел!

Люди из миссии сказали, что ты больше не будешь присылать мне американские доллары. Узнав об этом, я очень опечалилась. Получается, что мне опять придется жить в миссии, а мне этого очень не хочется. Гока-Пон говорит, что отец не может отказаться от своего ребенка. Разве ты не знаешь, что это запрещено? Пожалуйста, не прекращай посылать свои американские доллары. Ради меня и тебя самого.

Тнен-Ку».

— Смотри-ка, как странно получается, — сказал Рассел за субботним завтраком. — Она пишет, что «это запрещено»… Интересно, что бы это значило? И что это за «ради меня и тебя самого»?

— Дорогой, не обращай внимания. Скорее всего, она пытается зародить в тебе чувство вины. Ведь ты же знаешь, что обычно говорят про людей, которые привыкают к получению благотворительной помощи — что они теряют всякий стимул к тому, чтобы позаботиться о самих себе, у них постепенно вырабатывается привычка к профессиональному попрошайничеству, ну и все такое. Возможно, именно прекращением подобных регулярных денежных переводов мы оказываем ей самую большую услугу, которую только можно себе вообразить. Именно теперь она может начать формироваться как настоящая личность, только сейчас у нее появляется шанс стать КЕМ-ТО.

Миззи принялась переворачивать потрескивавшую на сковороде ветчину, снимая наиболее прожарившиеся куски.

Рассел отшвырнул от себя письмо и на несколько недель совершенно выбросил его из головы — пока не получил уведомление фонда «Спасти ребенка» с просьбой, даже мольбой, пересмотреть ранее принятое решение насчет дотаций. Внешне оно очень походило на письма, поступавшие из редакций журналов, когда читатель сообщал им о нежелании возобновлять подписку. Поначалу он хотел было выкинуть его в мусорную корзину, однако затем все же решил, что еще одно короткое послание сотрудникам этой организации раз и навсегда положит конец переписке на подобную тему. В нем он вновь сообщал, что не намерен в дальнейшем участвовать в программе «Спасти ребенка», и выражал надежду на то, что ему больше не станут докучать по данному поводу. На том дело и завершилось — по крайней мере, он сам так думал.

Двумя месяцами позже он получил исполненное от руки письмо с Тробриандских островов:

«Дорогой второй папа Рассел!

Люди из миссии сказали, что ты отказался присылать американские доллары. Это очень плохо. Гока-Пон говорит, что тебя надо наказать.

Тнен-Ку».

Рассел — и его вполне можно было понять — был просто взбешен и немедленно сочинил очередное послание руководству программы «Спасти ребенка», приложив к нему ксерокопию того, что он назвал «неблагодарным, вызывающим и угрожающим» письмом. Он также уведомил это агентство, что если получит еще хотя бы одно послание от Тнен-Ку, то будет вынужден обратиться за помощью к закону.

Секретарь фонда «Спасти ребенка» ответил ему довольно поверхностным извинением и заверил, что больше семью Саузерзов никто и ничто не побеспокоит. Подобная весть в достаточной степени успокоила и его, и Миззи, и все шло нормально вплоть до тех пор, пока три недели спустя у них не сдохла кошка.

Точнее сказать, кошка эта, которую звали Магси, отнюдь не сдохла — ее убили: задушили, после чего тело гвоздями прибили к двери гаража поверх угловато намалеванной кровью надписи, в которой можно было разобрать имя — «Тнен-Ку». Таким образом, получалось, что девочка прислала им очередное письмо, хотя и сделала это весьма необычным способом.