Детская книга войны - [7]

Тане было всего девять лет, когда на её глазах начала умирать от блокадного голода семья Рудыковских, а сама она взялась за дневник.

Она дожила до наших дней в том самом доме, где голодная смерть пощадила её в блокаду. И сама показала нам пожелтевшие фотографии и бесценные, бережно хранимые тетради.

_{Фото на странице - из архива Т. Григоровой - Рудыковской.}

24. Мороз, ветер, ясно. Завтрак: 3 ст. ложки пшеничной каши, кофе с молоком, хлеб с маслом. Геля ездил на Каменку и ничего не привез. В обед грибной суп с лапшой, пол уполовника гречневой каши. Прибавили ХЛЕБА!!! Служащим 300 гр, детям и иждивенцам 250 гр, рабочим 400 гр! Папа чувствует себя хорошо. Я ходила к Зире. Ужин: ст. ложка запеканки из очисток, кусок хлеба с маслом, другой с двумя кусочками сыра. После чая мама месила тесто.

25. Сегодня у мамы, меня и бабиньки именины. Мама подарила кусок пиленого сахара, бабинька печенину и кусочек сахара, папа кусок хлеба с маслом, на котором лежало 4 кусочка сахара и ягоды из-под наливки (иначе – торт). Геля 4 простых карандаша. На завтрак 4 оладьи, кусок хлеба с маслом, кофе с молоком. Папа вставал с нами завтракать, обедать и снова ложился. На обед 4 пирожка с рисом, рассольник, 3 уткиных косточки с чуть мяском, 3 половника киселя. Мороз, ветер, ясно, солнце. Вечером папа встал, играл на пианино, а мы танцевали, потом все вместе ужинали. Ужин: 3 ст. ложки винегрета, 1 сушка, 1 чайная ложка вина. (...)

ФЕВРАЛЬ 1942 год

2. Мама в 7 часов утра ушла в магазин и пришла полдесятого, принесла 900 гр сахарного песку. На завтрак по тарелке мучного супа, 2 лепешки № 1, с хлебом. (На завтрак и ужин мы едим супы из столовой без разных корешков, а просто вода и засыпка, уже готовый, только подогреть. На обед мы готовим дома, с корешками.) Мама потеряла свою хлебную карточку, но не всю, а часть. Она уходила опять на Муринский за папиными карточками и не достала, так обидно. На обед грибной суп с хлебом. Мамочка пришла в 9 ч. вечера, принесла хлеб. Была Мария Васильевна, учительница из школы. Слабый ветер, пасмурно, изредка снег. Ужин одна картошина, полсвеклы, хлеб.

3. На завтрак чуть-чуть жареного мяса с лапшой. Мама опять пошла на Муринский за карточками в 11-м часу утра. Когда она доставала капусту для щей, она дала Геле и мне немного капусты, а когда после кофе вышла на кухню, то я слышала, как мама его ругала, наверно, он полез таскать капусту. Я сама дала себе слово 25 января, что не буду таскать, и с тех пор ничего не брала. На обед щи кислые, две кости.

Самое щемящее в Танином дневнике - даже не смерти родных. A то, что они перечисляются среди строк блокадного меню: близость гибели и подспудной жажды жизни...

Продуктовые карточки – центр блокадной вселенной. Почти неминуемая смерть, медленное восхождение на эшафот - лишиться (по нелепой случайности, недогляду или чужому умыслу) этих листочков бумаги. Так, как лишилась их однажды и мама Тани.

_{Фото на странице - из архива Т. Григоровой-Рудыковской}

6. Мама ушла в 3 часа ночи в магазин в очередь. Геля ходил ее сменить в 9 ч утра, по не смог, его не пустили, а мама была уже в дверях. На завтрак суп горох. В восьмом часу утра пришел Александр Михайлович, он стучал, а мы подумали, что это мама, а она пришла домой в 11 ч, принесла сливочного масла и хлеба. Приходил Лукич, это сын извозчика Луки. В обед суп с клецками (клецки из ржаной муки, так просто, вода и мука, вот и тесто). Клецки мы выловили и ели отдельно со сливочным маслом, 1 кусок хлеба тоже с маслом. Ясно, солнце, тихо, мороз. На ужин 4 картошины, кусок хлеба с маслом. Я каждый вечер ставлю самовар, а Геля ставит утром. УМЕР Юзик в 5 ч утра, сегодня.

7. На завтрак суп горох, только протертый, получилось как бульон. Хлеб пока с маслом, как будет без масла, запишу. Пасмурно, ветер, не холодно, запорошило снегом. Папа чувствует себя прекрасно, вчера перед обедом обошел все комнаты. Стал немножко ходить. На обед суп с пшеничной крупой (густой). Геля после обеда мыл ноги. На ужин ничего, только хлеб с маслом.

8. Воскресенье. На завтрак суп с белой лапшой, вместо кофе – какао. Мама хватилась подсолнечного масла, а там вода. Оказалось, Геля выпил масло и налил воды. В половине десятого утра папе было худо, он был близко от обморока. Говорил, что больно очень живот. Я, мама и Геля довезли его в кресле до столовой печки, а оттуда кое-как довели до сундука, где он лежал. На обед суп с рисом (густой), вареная свекла с двумя маленькими тефтельками. Геля уехал на Сытный рынок, но не на самый рынок, а к дяде Феде за радио, в 11 ч утра. А приехал в 7-м часу. Пасмурно, снег, ветерок, холодно. На ужин хлеб с маслом, все.

Дальше начинаю другой дневник.

ТЕТРАДЬ №2,1942 год

4. Папа не встает с восьмого числа. На завтрак студень из клея (не знаю из какого). К обеду встал папа. В обед суп с клецками (жидкий), клецки выловили из супа и ели отдельно с маслом, мне 3- чайные ложки киселя, Геле – 4, остальное мама разделила бабиньке, папе и себе. Нам с Гелей дали меньше, т. к. бабинька видела, как Геля таскал кисель. Пасмурно, холодно, тихо. Папа опять стал вставать с нами кушать. На ужин немного такого же студня из клея, как утром. Бабинька ходила к Дарье Андреевне. Приходила т. Анфиса сказать, что увели Нэльку (ее собаку).