Детская библиотека. Том 63 - [138]

Как появилась на свет эта книга

Помню отлично, как я впервые прочитал «Остров сокровищ».

Я начал читать в шесть часов вечера. Два часа спустя настойчивый стук в наружную дверь вызволил меня из осажденного блокгауза. Сбегая со второго этажа по лестнице, чтобы открыть, я был готов увидеть на пороге Билли Бонса или Черного Пса… Это были всего-навсего мои тетушка и дядюшка, внезапно нагрянувшие в гости из Лондона.

Тетушка была моей любимицей, к тому же ее появление сулило мне полкроны на карманные расходы. Тем не менее я всей душой желал, чтобы наши гости лежали на дне Северной бухты рядом с Хендсом и О'Брайеном. В тот момент я мечтал лишь об одном — скорее вернуться в блокгауз.

С того далекого дня я перечитывал «Остров сокровищ» не менее раза в год. Он никогда не надоедал мне и — я знаю это! — никогда не надоест.

Когда подросли мои дети, Вероника и Поль, я стал читать им вслух «Остров сокровищ».

В тот вечер, когда я перевернул последнюю страницу, мне пришлось тут же начать чтение снова. А после третьего раза на меня градом посыпались вопросы.

Вопросы Поля были обычного свойства. Что случилось с тремя пиратами, оставленными на острове? Удалось ли кому-нибудь найти оружие и серебряные слитки? Как получилось, что Бен Ганн нашел сокровище?

Веронику занимали дела посложнее. Почему такой одаренный человек, как Сильвер, стал преступником? Кому принадлежал корабль, который затонул в Северной бухте и у которого «на палубе расцвел настоящий цветник»? Почему такие друзья, как Хендс и О'Брайен, схватились насмерть друг с другом? И, самое главное, как мог стать пиратом такой безобидный человек, как Бен Ганн?

Ни один из этих вопросов не был для меня новым. Я сам уже чуть ли не тридцать лет ломал над ними голову и даже пытался — безуспешно — добиться ответа у друзей, как и я, любящих «Остров сокровищ». В конце концов оставалось лишь одно: ответить самому.

Таким образом, настоящая книга не является продолжением «Острова сокровищ». От души надеюсь, что она не будет воспринята и как плохое подражание. Это скорее всего дополнение, притом такое, которое, сдается мне, заслужило бы одобрение Стивенсона. Да, мне хочется верить, что он одобрил бы ее: ведь он очень любил своих героев. Иначе чем объяснить, что они так полюбились многим поколениям читателей?

P. Ф. Делдерфилд — английский романист,

драматург и журналист.

* * *

Написано в 1805 году Джеймсом Гокинсом, сквайром, в его доме, в поместье Оттертон, графство Девон.

Бен Ганн, в прошлом пират, скончался восемь месяцев тому назад, дожив до весьма почтенного возраста — восьмидесяти лет.

Мы похоронили его на маленьком кладбище в Ист-Бэдлей, в том самом приходе, где он родился в 1725 году. Он лежит меньше чем в двадцати ярдах от могилы своей матери, которая дала ему жизнь и сердце которой он, по его собственным словам, разбил. Впрочем, мне всегда сдавалось, что Бен относился к числу бедняг, склонных взваливать на свои плечи более тяжелое бремя вины, нежели они того заслуживают.

Лично я никогда не видел в Бене Ганне пирата. Для меня он всегда оставался тем человеком, которого я встретил в тот страшный день на Острове Сокровищ, когда он окликнул меня в лесу и я услышал историю, показавшуюся мне тогда бессвязным набором слов.

В конечном счете Бен являлся скорее прислужником, вроде Дарби Мак-Гроу, чем настоящим пиратом, и люди Флинта относились к нему с насмешливым презрением. Вместе с тем он отнюдь не был таким простаком, каким казался. Хитрость, расчетливость и осторожность Бена не раз сослужили ему хорошую службу на протяжении его сумбурной жизни.

Одинокая жизнь на острове сделала Бена другим человеком, и он никогда больше не преступал закона.

Мы с Беном стали большими друзьями еще задолго до смерти сквайра Трелони и доктора Ливси. Он всегда относился ко мне особенно тепло — ведь я первый встретил его на острове. Бен охотно рассказывал мне истории, которые ни за что не поведал бы ни сквайру, ни доктору. И если я теперь предаю его рассказы гласности, то лишь потому, что он сам разрешил сделать это после его смерти.

Сдается мне, что Бен, соглашаясь на опубликование своей истории, видел в ней нечто вроде посмертной исповеди. До самых последних дней его угнетал страх перед возмездием. Мне никак не удавалось убедить Бена, что смелое поведение во время борьбы против бунтовщиков с «Испаньолы» полностью искупило все его прегрешения.

Вначале я собирался изложить историю Бена Ганна так, как он сам поведал ее, но это оказалось мне не по силам. Дело в том, что рассказ Бена никогда не был стройным и последовательным: он начинал говорить об одном, затем перескакивал на другое. Вместе с тем повествование много потеряло бы, если бы не велось от первого лица. Я пошел по среднему пути, позволив себе произвести отбор эпизодов и изложить их в соответствии со взглядами и мышлением Бена.

Я уверен, что он ничего не утаивал от меня. Он относился ко мне с полным доверием, и я надеюсь, что оправдал это доверие до конца.

К сему: Джим Гопкинс.

Поместье Оттертон, 1805 год.

Часть I Сын приходского священника

Глава 1

Мне было всего семнадцать лет, когда священник Аллардайс поселился со своей семьей в Ист-Бэдлей, приняв приход, предложенный ему новыми владельцами Большого поместья.