Детская библиотека. Том 6 - [47]

— Ты никак спешишь? — ласково спросил толстый Плюс, для верности дав Минусу по загривку. Известный в задачнике коммерсант и делец, Плюс сам ни у кого ничего не отнимал, он только складывал то, что отнимал Минус.

— Да нет, куда мне спешить, — стал оправдываться Минус. — Просто не заметил вас, извините.

— Ладно! — сказал Плюс. — Давай, сколько там у тебя?

Он взял три единицы, отнятые Минусом у Пятерки, отпустил атамана на все четыре стороны и пошел себе, напевая:

Я не сплю и не лежу,

Я за цифрами слежу,

Все они у меня в услужении.

Все, что хочешь, я сложу,

Я ничем не дорожу,

Потому что я служу

Сложению.

Потом он остановился, чтобы прибавить новый заработок к прежней сумме, но ему помешали.

— Рад вас приветствовать! — сказал, подходя к нему, Знак Деления. — Кажется, у вас есть что разделить?

— Какое там есть! — несмело запротестовал Плюс. — Жалкие три единицы.

— Всякое деление благо, — сказал Знак Деления. — Делитесь и умножайтесь, как сказано в чистописании, то бишь в арифметике.

— Но нас двое, — все еще сопротивлялся Плюс, — а три на два не делится.

— Не печальтесь, поделим. Дайте-ка сюда эту троицу.

Он взял три единицы и удалился, оставив Плюс в полном недоумении, каким же образом тройка делится на два.

Мать-и-матика!

— тянул Знак Деления, уходя.

— Мать-и-ма…

— У вас отличное настроение! — сухо сказал ему Знак Умножения.

— О, я счастлив вас… — начал Знак Деления, но Знак Умножения его не слушал.

— Тут ко мне приходила Двойка, — продолжал он, — Она была Пятеркой, но ее ограбили. Позаботьтесь о ней, это по вашей части. И, кроме того, у вас что-то есть ко мне?

— Да так, ничего особенного, — замялся Знак Деления. — Пустяк… три единицы.

— Давайте их сюда, — сказал Знак Умножения.

И затянул свою песенку:

Богатство нужно так нажить,

Чтоб никого не потревожить,

Умножить — значит умно жить,

А умно жить — умножить!

И, пряча полученные три единицы, крикнул вдогонку Знаку Деления;

— Так не забудьте об этой Пятерке! О той, которую ограбили!

Величина

Позавидовала Единица Десятке: «Конечно, с такой кругленькой суммой, как этот ноль, я бы тоже кое-что значила!»

Поэтому, когда Единице удалось наконец, обзавестись нолем, она не поставила его сзади себя, как Десятка, а выставила наперед — пусть, мол, все видят!

Получилось очень внушительно:

0,1.

Потом какими-то способами Единица добыла еще один ноль. И тоже выставила его наперед. Глядите, дескать, какие мы:

0,01.

Единица стала входить во вкус. Она только и думала, как бы скопить побольше нолей, и после долгих стараний ей удалось собрать их в большом количестве.

Теперь Единицу не узнать. Она стала важной, значительной. Куда до нее какой-то Десятке!

Теперь Единица выглядит так:

0,00000000001.

Вот какой величиной стала Единица!

ВОКРУГ КАПУСТЫ

Диван

Чемодану позавидовал Диван:

Все по свету разъезжает Чемодан.

Как печально, что привычка и уют

С места сдвинуться Дивану не дают!

Тихо дремлет в теплой комнате Диван

И во сне переплывает океан,

Добирается к вершинам снежных гор,

Поднимается в заоблачный простор…

Совершая эти подвиги во сне,

Он теснее прижимается к стене.

Так стоит Диван у печки круглый год

И скрипит, пыхтит уныло: «Не везет!»

Печка

У старой печки не хватает тяги

К тому, чтоб жить своею теплотой.

Ее знобит, ей холодно, бедняге,

Она горит единственной мечтой.

Все ждет она, что в этом помещении,

Чтоб ей не приходилось мерзнуть впредь,

Поставят паровое отопление

И сможет печка косточки погреть.

Пресс-папье

Ох и достается пресс-папье!

Целый день какие-то помехи:

Тут дела на письменном столе,

А его зовут колоть орехи.

То его зачислят в молотки,

То в подставки, то еще во что-то.

И чернила сохнут от тоски,

От его общественной работы.

Педагогическое

Развязный галстук весел и беспечен,

И жизнь его привольна и пестра:

Заглядывает в рюмку что ни вечер,

Болтается по скверам до утра,

Сидит на шее и забот не знает

И так в безделье проживает век…

Подумайте!

А ведь его хозяин

Вполне, вполне приличный человек!

Сочувствие

Повесив медный нос,

Кран изливает душу.

Растроганный всерьез,

Ушат развесил уши.

Стоит, разинув рот,

Понуро и убито

И горько слезы льет

На каменные плиты.

Чувства

Хмурится обида на кого-то.

Гнев бушует,

Закипает страсть,

Плачет горе.

Трудится забота,

И надежда не смыкает глаз.

Мечется по миру беспокойство.

Все сердца и души теребя…

Мирно спит одно само довольство,

Сытое.

Влюбленное в себя.

Лень

«О Лень! — возмутился Олень.

— Чего ты лежишь, словно пень?»

«Тю, Лень! — удивился Тюлень.

Чего ты блуждаешь, как тень?»

Но им не ответила Лень:

Лень!

Скука

Все нудится Скука,

Мается,

По городу мрачно

Слоняется.

Затеет на улице

Ссору,

Намелет с три короба

Вздору,

Заходит в дома

Без стука,

И всюду она

Некстати…

Унылая штука

Скука.

Нелепая штука

Скука.

Работник

«Вот этот человек, — заметила овца,

Служил еще у моего отца.

Как он работал!

Просто глянуть любо.

Сбивался с ног, по дому хлопоча.

Отец-баран новехонькую шубу

Ему пожаловал

Со своего плеча».

Зерно

Петух в науке своего добился,

Сумел подняться выше, чем орел.

Он ходит важно, он остепенился,

Сказать точнее, степень приобрел.

Что ж делает талантливый ученый?

По-прежнему клюет пшено?

Нет,

Извлекает он из рациона

Рациональное зерно.

Трюмо

Трюмо терпеть не может лжи

И тем и знаменито,