Детская библиотека. Том 47 - [269]

— В самом деле, — согласился Рембрандт. — Что ж, тогда добро пожаловать в наш Клуб Лысых, если я верно понимаю это земное выражение.

— Я восхищен вашими произведениями искусства, Рембрандт, — сказал Йоно.

— Мне бы хотелось показать вам свою последнюю работу, но она еще не закончена. Я экспериментирую с особенным образом намагниченной глиной, частицы которой могут складываться в узоры, управляемые разумом художника. У меня есть новая… э-ээ, кисть для таких опытов, но нужно как следует попрактиковаться, прежде чем я осмелюсь представить ее на суд зрителей.

Неожиданно дверь снова разошлась, и кто-то появился на пороге — темным силуэтом на фоне света, бьющего из коридора. Очертания головы были расплывчатыми, а не четкими, как у Рембрандта, и судя по расстоянию между головой и верхним косяком двери, этот Другой был ростом примерно со среднего человека.

— Входи, — произнес Рембрандт по-джемиански, добавив непроизносимое мелодичное имя. — Познакомься с моими друзьями: Джефферсоном Уэллсом с Земли, его роботом Норби и адмиралом Борисом Йоно с Марса.

Казалась, она вплыла в комнату, хотя, конечно же, передвигалась на ногах, скрытых под материей ее длинного, радужно-зеленого платья.

— Приветствую вас, — ее голос журчал как тихая музыка.

Сестра Рембрандта показалась Джеффу одним из очаровательнейших существ во всей вселенной, хотя сегодня он уже был покорен красотой двух других женщин.

Он не была лысой, как Рембрандт. Ее голова, шея и плечи были покрыты нежным серебристым пушком. Ее маленькое лицо напоминало лицо Рембрандта — такое же гладкое и трехглазое — но она казалась невинной, беспомощной и юной, как утренняя зорька.

На этот раз Йоно поднялся не как подброшенный на пружине, а медленно, словно под гипнозом. Когда женщина подала ему одну из своих нижних рук, он поднес ее к губам и прильнул к ней в долгом поцелуе.

— Надеюсь, земляне дадут мне имя, которое они смогут произносить, — сказала Другая с сияющей улыбкой.

— Позвольте мне, — сдавленно пробормотал Йоно, словно не осмеливаясь дышать в ее присутствии. — Вас нужно назвать в честь греческой богини Евтерпы. Это имя означает «тот, кто дарует радость».

— Я польщена. Евтерпа умела петь?

— Она считается древней богиней лирического пения.

«Джефф, — телепатически произнес Норби. — Думаю, ее следует назвать Пандорой».

«В чем дело, Норби? Разве ты не доверяешь прекрасным женщинам?»

«Я беспокоюсь за Йоно. Он еще хуже, чем твой брат».

Рембрандт сделал плавный жест, и из пола вырос низкий столик.

— Мы подкрепимся, если желаете. Моя сестра нанесла нам визит, чтобы мы могли сравнить и оценить наши последние творения. Сама она живет на корабле, посвященном музыкальным искусствам.

— Значит, вы тоже певица, как и богиня Евтерпа? — смущенно пробормотал Йоно.

— Я спою вам, если хотите.

Усевшись, Евтерпа указала на пол, и оттуда возник маленький шкафчик, из которого она взяла нечто напоминавшее древнюю лиру; правда, на этой лире было гораздо больше струн, и она имела форму изогнутого ромба.

Рембрандт прикоснулся к Джеффу.

«Моя сестра очень застенчива и обычно не поет перед незнакомыми людьми. Ваш адмирал оказал на нее поразительное воздействие».

Незнакомая, но изысканно вкусная еда прибыла на автоматической тележке. Однако Джефф, всегда наслаждавшийся пищей других, впервые не обратил на нее внимания: его взгляд был прикован к Евтерпе. Своими верхними руками она перебирала струны лиры, а пальцы нижних рук нажимали на крошечные рычажки на раме инструмента. Когда она запела, Джеффу захотелось, чтобы ее песня продолжалась вечно.

«Она опасна, Джефф!»

«Это ты, Рембрандт?»

«Это Норби! Рембрандт занят едой. Послушай, эта женщина загипнотизировала Йоно! У него такой вид, словно он готов выполнить любое ее желание».

«Она так прекрасна, Норби!»

«Джефф, она слишком стара даже для адмирала, не говоря уже о тебе».

«Я знаю. Это не имеет значения. Сейчас ничто не имеет значения, кроме ее пения».

Музыка прекратилась, и Джефф почувствовал себя обездоленным.

— Пожалуйста, Евтерпа… мэм, спойте что-нибудь еще!

Она повернулась к Йоно:

— Сейчас звучала мелодия моего собственного сочинения, но мне хочется, чтобы вы послушали, как я исполняю произведения, созданные обитателями вашей Солнечной системы. Ваше радио, телевидение и голографические программы уже многие годы предоставляют нам бесценный материал для исследования. Я просто очарована человеческой музыкой.

— Очарована… — прошептал Йоно, повернувшись к ней, как цветок к солнцу.

«Джефф, ты должен подкрепиться. Твой растущий организм нуждается в пище, а викторианский чай в гостях у Иви нельзя считать полноценной трапезой».

«Норби, перестань подначивать меня! Ладно, ладно, я немного поем».

Джефф умудрился проглотить несколько кусков, пока очаровательная Евтерпа услаждала их слух своей игрой и пением. Ее следующий номер напоминал музыкальное эссе, описывающее эволюцию человеческой музыки из разных периодов земной истории. Джефф мог различить пассажи из Баха, Бетховена, Гершвина, Буле и знаменитого Юинга из прошлого столетия. Постепенно он начал понимать, что музыка и пение, наполнявшие зал, исходили не только от Евтерпы и ее инструмента.