Детская библиотека. Том 46 - [51]
— Движущаяся лестница — это ведь очень просто. Если тебе, о Волька ибн Алёша, это доставит удовольствие, я сегодня же превращу в движущуюся любую лестницу твоего дома, да будут благословенны его фундамент, крыша и в особенности третий этаж, на котором ты столь счастливо проживаешь.
— Потом поговорим, — уклонился Волька от прямого ответа. Он сомневался, получится ли что-нибудь путное из предложения Хоттабыча. — Я подумаю.
Но подумать не пришлось, потому что как раз в это время из чёрной глубины туннеля донёсся глухой лязг приближающегося поезда, в темноте засверкали прожекторы головного вагона, предостерегающе загудела сирена, и к перрону подкатил нарядный, ярко освещённый голубой поезд.
— Айда во второй вагон! — озабоченно скомандовал Волька и тут же обнаружил, что Хоттабыч исчез.
Тогда они ринулись сквозь толпу с тревожными криками:
— Хоттабыч, Хоттабыч! Куда ты девался, Хоттабыч?
— Я здесь, о друзья мои! Я здесь, ваш несчастный слуга! — донёсся откуда-то сверху печальный голос пропавшего старика.
Вскоре они его увидели. Он пытался выбежать на улицу по тому самому эскалатору, который только что доставил их на перрон. Все старания Хоттабыча ни к чему не приводили, потому что пока он делал ослабевшими от страха ногами несколько шагов вперёд, лестница на такое же расстояние спускалась вниз. И получалось, что старик перебирал ногами, оставаясь на одном месте, как белка в колесе.
— Слезай с эскалатора! — крикнул ему внизу Волька.
Но старик, очевидно, никак не мог догадаться, как это сделать, хотя для этого достаточно было просто повернуться лицом к перрону.
Пришлось Вольке взбежать по эскалатору, поднимавшемуся вверх, чтобы спуститься затем к топтавшемуся на месте Хоттабычу.
Волькин билет стал уже недействительным, но покупать новый билет некогда, так как старик мог за это время окончательно выбиться из сил.
— Я только что снизу, — сказал Волька, задыхаясь, контролёрше. — Видите, во-он там у меня старик застрял!
— Наверно, впервые в метро? — сочувственно покачала головой контролёрша и пропустила Вольку со старым билетом.
Через несколько секунд Волька добрался до Хоттабыча, повернул его лицом к перрону и благополучно спустился с ним вниз.
— Чего ты удрал, чудак человек? — спросил он у старика.
— Я увидел, повелитель мой, как из подземелья выползало гремучее чудовище с огненными глазами, и я не мог не бежать. Я не труслив, но укажи мне хоть одного джинна, который бы не испугался, увидев эти страшные глаза.
— Ну что это такое, в самом деле! — жалобно захныкал Волька. — Ну, ты же сам клялся мне, что не будешь бояться метро!
— Нет, не клялся. Я обещал тебе не бояться и действительно не боюсь уже автобусов, троллейбусов, грузовиков, трамваев, самолётов, автомашин, прожекторов, эскалаторов, пишущих машинок, патефонов, радиорупоров, пылесосов, электрических выключателей, примусов, дирижаблей, вентиляторов и резиновых игрушек «уйди-уйди». А про метро даже разговора не было.
Старик был прав: про метро Волька тогда забыл.
— Никакое это не чудовище, это обыкновенный поезд метро, и давай, пожалуйста, не задерживай нас больше своими глупыми страхами!
Они побежали по перрону к только что прибывшему поезду и, работая локтями, стали пробираться внутрь вагона. Народу было много, поезд шёл переполненный, и когда издали донёсся голос начальника поезда: «Готов!», — автоматические двери вагонов бесшумно закрылись, и поезд ушёл, оставив Хоттабыча на опустевшей платформе.
Он опоздал на одну секунду — он хотел посмотреть, кто это кричит «Готов!»
Глава 32
Хоттабыч не выдержал обрушившегося на него нового несчастья. Он стал бегать взад и вперёд вдоль опустевшей платформы, яростно вырывая клочья волос из своей бороды и вопя во весь голос:
— Горе мне, горе мне, несчастному джинну Гассану Абдуррахману ибн Хоттабу! Что я здесь буду делать один, в этом таинственном подземном дворце?
Подошёл дежурный по станции, увидел разбросанные по перрону клочья бороды и сказал:
— Гражданин, в метро надо соблюдать тишину… и чистоту…
«Погиб! — подумал Хоттабыч. — Совсем погиб!». Он испугался этого вежливого молодого человека в красной фуражке не меньше, чем поезда. Сам Волька относился к дежурному по станции с почтением. Старик почувствовал, что дело совсем плохо, и решил дорого продать свою жизнь.
К счастью, дежурный снова вступил в разговор, и старик немедленно изменил своё решение.
— Гражданин старичок, — участливо сказал ему дежурный, — вы совершенно напрасно огорчаетесь. Сейчас будет другой поезд, и вы чинно-благородно поедете себе к месту назначения.
Старик хотел ему что-то ответить, пожаловаться на горькую свою судьбу, но вдруг почувствовал, что от страха и сильных волнений позабыл, как говорят по-русски. Он что-то забормотал по-арабски, и дежурный с огорчением развёл руками:
— В таком случае, гражданин, пойдёмте-ка со мной в диспетчерскую, посидите там, а я пока что схлопочу человека, разговаривающего по-вашему.
Он мягко взял Хоттабыча под руку, чтобы отвести в диспетчерскую, и неизвестно ещё, сколько времени старик проторчал бы там, если бы к противоположной стороне перрона не подкатил новый поезд, из которого выскочили Волька с Женькой и со всех ног бросились к Хоттабычу.
