Детоубийцы - [5]

Кругомъ ни звука. Лишь издали доносилась сонная псенка невидимаго рыбака, ловившаго рыбу въ центр озера.

— Санча! Санча! — снова крикнулъ солдатъ изв всхъ силъ.

Повторивъ еще нсколько разъ овой призывъ, онъ вдругъ увидлъ, какъ задвигалась высокая трава, и услышалъ шорохъ раздвигаемаго тростника, словно полэетъ тяжелое тло. Среди камыша заеверкали два глаза на одномъ уровн съ его глазами и къ нему приближалась плоская голова, шипя острымъ, какъ шпилька, языкомъ, тауъ что кровь въ немъ застыла и жизнь, казалось, остановится. То была Санча, но огромная, великолпная, достигавшая человческаго роста, волочившая среди кустарника свой хвостъ, конца котораго не было видно, съ разноцвтной шкурой, толстая, какъ стволъ сосны.

— Санча!.. — вскрикнулъ солдатъ, со страхомъ отступая назадъ. — Какъ ты выросла! Какая ты большая!

Онъ хотлъ уже бжать. Когда прошло удивленіе, казалось, и старая подруга узнала его и обвилась вокругъ его плечъ, сжимая его кольцомъ своей морщинистой кожи, дрожавшей отъ нервнаго трепета. Солдатъ пробовалъ бороться.

— Оставь меня, Санча, оставь! Не обнимай! Ты слишкомъ ужъ выросла для такихъ игръ!

Другое кольцо скрутило его руки. Ротъ зми, какъ въ былые годы, ласкалъ его. Отъ дыханія ея колебались его усы, дрожь ужаса пробжала по немъ и по мр того, какъ кольца все сжимались, солдатъ задыхалея, кости его затрещали, и онъ упалъ на землю, обвитый пеетрыми кольцами зми.

Нсколько дней спустя рыбаки нашли его трупъ, безформенную массу, съ переломленными костями, съ тломъ, посинвшимъ отъ неумолимыхъ объятій Санчи. Такъ умеръ пастухъ, жертвой ласки своей прежней подруги.

Въ барк чужестранцы, слыша разсказъ, смялиеь, тогда какъ женщины безпокойно двигали ногами, воображая, что то, что издавало около ихъ платья глухой стонъ, была Санча, спрятавшаяся на дн барки.

Озеро кончалось. Еще разъ барка въхала въ сть каналовъ и далеко, очень далеко, надъ безграничнымъ пространствомъ рисовыхъ полей, выдлялись домики Салера, ближайшаго къ Валенсіи мстечка Альбуферы съ гаванью, занятой безчисленнымъ множествомъ лодочекъ и большихъ барокъ, заслонявшихъ горизонтъ своими мачтами, походившими на облупленныя сосны.

Вечеръ кончался. Барка, замедливъ ходъ, скользила по мертвымъ водамъ канала. Тнь отъ паруса проносилась, какъ облако, надъ рисовыми полями, залитыми краснымъ свтомъ заката, на берегу, на оранжевомъ фон, выступали силуэты пассажировъ.

То и дло, орудуя шестомъ, возвращались люди съ своихъ полей, стоя въ черныхъ лодкахъ, очень маленькихъ, по самые края погруженныхъ въ воду. Эти лодки были какъ бы лошадьми Альбуферы. Вс представители этой водяной расы съ дтства научались управлять ими. Безъ нихъ нельзя было ни работать въ пол, ни навстить сосда, ни вообще существовать. То и дло по каналу прозжалъ ребенокъ или женщина, или старикъ, вс легко дйствовали шестомъ, упираясь имъ въ илистое дно, чтобы двигать по мертвымъ водамъ барку, похожую на башмакъ.

По ближайшимъ каналамъ скользили другія лодки, невидимыя за возвышенностями, а надъ кустарникомъ виднлись фигуры лодочниковъ съ неподвижными шестами, подвигавшихъ барки сильными руками.

Порою пассажиры почтовой барки видли, какъ въ возвышенномъ берегу открывалась широкая брешь, чрезъ которую протекали волны канала безшумно и незамтно, объятыя сномъ подъ навсомъ склизкой пловучей зелени. Въ этихъ входахъ висли на колышкахъ сти для ловли угрей. При приближеніи барки, съ рисовыхъ полей выпрыгивали огромныя крысы, исчезая въ ил каналовъ.

Т, кто раньше при вид птицъ озера преисполнились охотничьяго энтузіазма, почувствовали, какъ при вид крысъ въ нихъ пробуждается ярость. Вотъ кого бы подстрлить! Былъ бы великолпный ужинъ!

Люди изъ окрестностей отплевьшались съ чувствомъ отвращенія, среди смха и протестовъ жителей Альбуферы. Крысы чрезвычайны вкусны! Какъ они могутъ знатъ, разъ никогда не пробовали ихъ! Болотныя крысы дятъ только рисъ. Это царское блюдо! Ихъ можно видть на рынк въ Суек, со снятой шкурой, повшенныхъ дюжинами за длинные хвосты въ лавкахъ мясниковъ. Ихъ покупаютъ богачи. Аристократія населенія Риберы не стъ ничего другого. И С_а_х_а_р_ъ считая себя обязаннымъ въ качеств богача сказать свое слово, пересталъ стонать и серьознымъ тономъ заявилъ, что знаетъ только два вида животныхъ безъ желчи: голубей и крысъ. Этимъ все было сказано.

Бесда становилась оживленне. Выраженное чужестранцами отвращеніе возбудило въ жителяхъ Альбуферы настойчивость. Физическое вырожденіе обитателей озера, нищета народа, лишеннаго мясной пищи, знавшаго только тотъ скотъ, который пасся вдали въ Деес, всю жизнь довольствующагося угрями и рыбой, вылились наружу въ форм хвастовства, съ явнымъ желаніемъ ошеломить чужестранневъ выносливостью своихъ желудковъ. Женщины превозносили вкусъ крысъ приготовленныхъ съ рисомъ. Многіе ли это блюдо не зная, что это такое, и были въ восторг, словно съли невдомое мясо. Другіе вспоминали блюдо изъ змй, расхваливая ихъ блое, сладкое мясо, боле вкусное, нежели угорь. Даже одноухій перевозчикъ нарушилъ безмолвіе, которое хранилъ въ теченіи всего перезда, чтобы вспомнить о кошк, которую сълъ съ товарищами въ трактир С_а_х_а_р_а: она была приготовлена однимъ морякомъ, который, объздивъ весь свтъ, умлъ прекрасно готовить подобныя блюда.