Дети змей, дети волков - [30]

Отрадно ему слышать, что она помнит о данном слове. Теперь, когда сама сказала Ренэйст об этом, он может быть спокоен и знать, что все будет так, как и условились они на песчаном том берегу.

– Не сказать, что осталось немного. В конце концов, нам нужно как-то пересечь воду.

Радомир допивает настой, приготовленный северянкой, и отставляет чашу в сторону, наблюдая за плясками пламени в очаге. Смотрит он на Ренэйст; она выглядит поникшей, сказанные им слова ее опечалили. Лишь на одной надежде на скорое возвращение домой и держится она, а ведун столь жестоко надломил ее веру. Нахмурившись, он смотрит на пламя снова, после чего, протянув руку, накрывает ей плечо северянки. Ренэйст поднимает на него взгляд, и Радомир, не глядя на нее, произносит:

– Даже если конец путешествия не скор, я не сомневаюсь в том, что мы справимся. После всего, с чем мы уже столкнулись, найти корабль, который доставит нас к берегам твоей родины, кажется мне самым малым из испытаний, что были нам подготовлены.

На губах луннорожденной появляется легкая, едва заметная улыбка. Радомир старается поддержать ее, и это кажется даже забавным. Он не выглядит, как человек, ощущающий себя комфортно в подобных ситуациях, и оттого старания его она ценит лишь больше. Накрыв его руку на своем плече ладонью, Ренэйст кивает в знак благодарности:

– Да. Ты прав. По сравнению с тем, через что мы уже прошли, это кажется лишь пустяковой проблемой.

Они отпускают друг друга и в абсолютной тишине продолжают смотреть на пламя очага. Это кажется умиротворяющим, и Белолунная, обняв свои колени, подтягивает их к груди, упираясь в них подбородком. Дома мама любила заплетать ей косы, пока Ренэйст сидела возле огня, согреваясь после мороза, царящего снаружи. Воспоминания эти греют ее, дают надежду. Совсем скоро она обнимет Йорунн, склонит голову к ее коленям и будет наслаждаться тем, как нежные материнские руки перебирают ее волосы, пусть и не такие длинные, как до начала пути.

Снаружи доносится звук тяжелых шагов, и оба они оборачиваются в тот миг, когда дверь покосившегося жилища распахивается. Мойра, стоящая на пороге, скидывает с головы тяжелую волчью голову и, пройдя внутрь, отставляет в сторону свой посох.

– Вижу, что вы оба очнулись. Ну и долго же ты спал, Радомир.

– Может, мне именно тебя стоит поблагодарить за столь долгий сон?

– Или усталость, что сморила тебя так сильно. Длительное отсутствие отдыха, знаешь ли, может навредить.

Рассуждая об этом себе под нос, Мойра проходит в глубь дома, раскладывая по местам вещи, которые принесла в кожаной котомке, пока Ренэйст наполняет для нее одну из опустевших чаш еще горячим отваром. Радомир решает не продолжать этот разговор; уж вряд ли Мойра признает, что виновна в долгом его сне. В том, что он ей благодарен, Радомир не спешит признаваться. Хотя если бы ведунья не заставила его заснуть и набраться сил, то он бы так и не смог принять то, кем является.

Подойдя ближе, Мойра протягивает им дикую птицу, которую держит за лапы. Несколько перьев падают в очаг, и Радомир морщит нос, вдохнув неприятный запах.

– Попала в мои силки. Думаю, из нее выйдет прекрасный ужин. Ренэйст, разделай-ка ее, только сделай это снаружи. Не хочу, чтобы весь дом был в крови и внутренностях.

Приподняв бровь, посмотрев внимательно на южную вельву, Белая Волчица поднимается на ноги, забирая птицу из ее рук. Второй рукой Мойра тут же протягивает ей нож, и Ренэйст, приняв его, подбрасывает нож в ладони, перехватывая удобнее. Ей несложно разделать птицу, общипать ту и выпотрошить, чтобы в дальнейшем приготовить из нее ужин.

К тому же Мойра явно хочет наедине поговорить о чем-то с Радомиром, а птица – лишь предлог, чтобы Ренэйст вышла из дома.

Северянка, встретившись взглядом с южанином, кивает головой, показывая, что все хорошо, и выходит из дома прочь, прикрыв за собой дверь. Отойдя недалеко, она находит удобный камень, на который и присаживается, воткнув нож в сухую землю возле своей ноги и принимаясь общипывать птичью тушку.

Присев на подушку, на которой до этого сидела Ренэйст, Мойра берет в руку чашу, полную травяного настоя, делая пару глотков. Смотрит на нее Радомир внимательно и молчит, ожидая, что она хочет ему сказать. Отставив опустевшую наполовину чашу, упирается ведунья руками позади себя, закрывая глаза.

– Я была в Дениз Кенаре, – начинает она, – разузнала у местных моряков, готовы ли они отправиться на север. Нельзя сказать, что их восхитило одно лишь упоминание о холодных водах, но в порту я видела корабль, принадлежащий северянам. Они скоро отплывают, поэтому вам стоит поторопиться, если хотите успеть попасть на борт. Для Ренэйст не должно быть проблемой уговорить их взять вас на борт. Однако с тобой я хотела поговорить совсем о других вещах.

Выпрямившись, Мойра смотрит внимательно в карие глаза ведуна, и нет в ней того лукавства, которое видел Радомир с самой первой их встречи. Хмурит она рыжие брови и делает глубокий вдох, перед тем как начать говорить:

– Сегодня явилось мне тревожное видение. В землях севера сейчас неспокойно, и тьма сгущается. Надвигается беда, Радомир, и, если не остановить ее, весь мир погрузится во мрак. Змея стремится поглотить лунный свет. Как только он будет покорен, она двинется на юг. Вы должны защититься от ядовитых змеиных клыков.