Дети выживших - [49]

— Нужно арестовать Луза, Энофа и Трая. Эти проходимцы и льстецы много знают, куда больше меня!

Шумаар полуобернулся к Занну.

— Будет сделано, повелитель, — сказал Занн, но внезапно смутился и тихо проговорил:

— Прости, повелитель, Луз — тот самый военачальник, который взорвал склады с порохом. Арестовать его было бы неверно.

Шумаар пожал плечами:

— Но ведь он получил деньги? Или ты присвоил их себе?..

— Получил. Конечно, получил. Всю сумму, которую выдал мне казначей, — торопливо проговорил Занн.

— Ну, так пусть завещает это золото своим детям.

Занн промолчал. Он не стал уточнять, что у Луза не было детей.

* * *

Корабль магистра дрейфовал в юго-западной части озера. Земли здесь были малонаселенными, озеро было мелким, а дно таким покатым, что к берегу могла пристать только плоскодонка. Впрочем, берегом была поросшая редким кустарником степь, куда забредали лишь охотники на леопардов.

Вода здесь была солоноватой на вкус, и магистру приходилось расходовать драгоценный запас воды, хранившийся в трюме.

Большую часть времени магистр проводил в каюте. Изредка приказывал отвезти себя на один из плоских песчаных островов, и подолгу оставался там, слушая крики чаек и плеск воды.

Он сгорбился и постарел за эти дни еще больше. И это волновало его сильнее, чем захват столицы ордой Шумаара.

Сидя перед зеркалом, он рассматривал свое лицо, волосы, глаза. Теперь он выглядел старше первого триумвира.

Ему больше не помогал настой альрауна, более того, настой только ускорял старение.

В глубокой задумчивости Астон вышел на борт перед рассветом. Команда отдыхала, и даже вахтенный спал, свесив голову.

Наконец, магистр принял решение.

Он разбудил вахтенного и приказал позвать капитана. Когда заспанный капитан появился на палубе, Астон сказал:

— Пора причаливать к берегу.

— Где прикажешь, магистр? — спросил Вальб.

— К южному берегу, там, где песчаная коса.

* * *

Плаванье заняло весь день, хотя ветер был попутным. Вечером корабль приблизился к берегу, высадил магистра.

— Лодку вытащишь на берег, закопаешь в песок. Но корабль все равно должен быть поблизости, — сказал Астон.

— Не беспокойся, магистр.

— Не я, а ты должен беспокоиться! — Астон сердито нахлобучил на голову соломенную шляпу, какие носили рыбаки и странники. — Не сомневайся: варвары скоро дознаются, что на озере есть острова, и найдут корабли, чтобы прочесать озеро. А кораблей в каналах столицы хватает.

Вальб кивнул:

— Хорошо, магистр. Я буду осторожен.

Астон пошел по песчаной косе. Он был одет в балахон, подпоясанный простой веревкой, за спиной нес котомку. Вот его фигура добралась до начала косы, поднялась на дюны. И исчезла.

Хатуара

Верная Собака думал.

Он не знал, как быть, и впервые не мог спросить совета у своих приближенных. Он, конечно, послал гонца в Арманатту, но пройдет немало времени, пока придет ответ Ар-Угая.

Вчера, после всех церемоний, после того, как Айгуз выкупила преступника Каршу, к которому Собака почему-то проникся доверием, вечером, когда они остались одни, Айгуз сказала, что хочет ехать дальше — в Кейт, Аммахаго, Ушаган.

— Зачем? — спросил Верная Собака, никак не ожидавший такого поворота.

— В Кейте прошло мое детство, — сказала она. — В Ушагане — юность. А в царской усыпальнице в Кейте покоится прах Ахха Мудрейшего — моего приёмного отца.

Верная Собака крякнул от неожиданности. Если бы Айгуз сказала, что просто хочет развеяться, — он сразу бы согласился. Но могила Ахха — это серьезно. Пожалуй, Ар-Угаю это не понравится. Верной Собаке это тоже не нравилось, хотя он и не отдавал себе отчета, почему.

Когда Айгуз удалилась в свои покои (а толпа перед дворцом еще ликовала, пришлось приказать разогнать ее — впрочем, дело обошлось миром, поскольку хуссарабы в разгоне не участвовали), Верная Собака сел на пол, поджав под себя ноги, и стал думать.

Его беспокоило, что у него слишком мало войска. Правда, он мог взять отряд в Хатуаре и Хатабатме — будь трижды проклят этот город и поскорее бы сгореть ему во Рву, — но и этого было маловато. Ведь в Ушагане тоже могли устроить беспорядки. Но там, по крайней мере, стоит сильный гарнизон. Но и гарнизона не хватит — Ушаган большой город, очень большой. Святой город хумов.

Дорога дальняя, Аххум велик.

И где Камда? Что он задумал?..

Когда луна закатилась, и ночь пошла на убыль, а голова у Собаки стала разламываться от боли, он, наконец, махнул на всё рукой и решил поспать, надеясь, что утром все вопросы решатся сами собой. Ведь в крайнем случае он может и запретить Айгуз эту поездку. Сослаться на Ар-Угая, на то, что царицу ждут в Арманатте…

— Ой-бой… — по-бабьи вздохнул Верная Собака и повалился спать. Да, неважный он полководец — правильно говорил Богда-каан.

* * *

Процессия вышла из города утром.

Дорога вела на восток, к синевшим вдали горам, которые отделяли Зеркальную долину от прибрежной части Аххума. За перевалом дорога раздваивалась, северная вела к Аммахаго и дальше, к Кейту, южная — в Ушаган.

Впереди скакал отряд хуссарабов. При виде них редкие паломники отступали на обочину, возчики неистово нахлестывали неторопливых волов, уступая дорогу.

Верная Собака тоже ехал в повозке с поднятым войлочным верхом. Он потел, пил крепко заваренный напиток из колючек, и всё мучился сомнениями.