Дети Великой Реки - [107]

Ган помолчал, давая Хизи время подумать.

— Оставить Нол? — Казалось, Хизи была ошеломлена этой мыслью.

— Это именно то, что тебе нужно сделать, — участливо сказал Ган.

— Я… нет, я никогда об этом не думала. Как это сделать? И куда я пойду?

Хизи вдруг вспомнились ее сны: дремучие леса, горы, сероглазый юноша. Не о побеге ли это были сны?

— Мне хотелось… — пробормотала Хизи.

— Чего хотелось?

— В тот день, когда ко мне пришли мои первые крови, я пила Священную Воду. И я пожелала, чтобы кто-нибудь — мужчина, наверное, мне это так представлялось — пришел бы и разрешил все мои затруднения. Глупое желание, я понимаю. Глупо даже говорить о нем. Но с тех пор я начала видеть сны о далеких лесах, о странном юноше.

— К тебе пришли в тот день крови, — задумался Ган. — Впервые.

Он нахмурился, словно старался что-то припомнить.

— Кровь — это движение, — сказал он неторопливо, будто цитируя. — Кровь — движение и, следовательно, Дух. А Дух — это основа мира.

— Ну и что? — спросила Хизи.

— Старая, древняя мудрость. Прежде я не задумывался над ней. Но Королевская Кровь все приводит в движение, Хизи. Река выведала твое желание и прикоснулась к человеческой крови, познала ее вкус. А кровь своих детей она знает очень хорошо. Твое желание дало толчок каким-то глубинным изменениям.

Ган, переплетя пальцы и стиснув ладони, раздраженно кивнул.

— К сожалению, получаешь обычно не совсем то, чего просишь.

— Но почему Река помогает мне? Почему она способствует моему бегству?

Ган растянул рот в невыразительной улыбке.

— Река — не из тех богов, которые мыслят и бодрствуют. Он верен себе, и, говорят, никто не знает его воли. Не потому, что он загадочен или капризен, в привычном смысле этого слова. Но потому, что он сам не ведает собственной воли.

— Покинуть Нол, — как завороженная, прошептала Хизи. — Мне трудно это даже представить.

— Но ты легко можешь представить, что случится, если ты останешься здесь.

— Но я не знаю, с чего начать.

— Твой телохранитель — можно ли на него положиться?

— Он любит меня, — сказала Хизи. — Он постоянно со мной.

— Здесь, во дворце, это ничего не значит. Ты доверяешь ему?

— Да, — ответила Хизи, — доверяю.

— Тогда ступай и пришли его сюда, ко мне. Мы о тебе позаботимся.

— А я? Могу я участвовать в ваших замыслах?

— Тзэм и я можем выходить за ограду дворца. А ты не можешь.

Хизи неохотно кивнула. Ган прищурил глаза.

— Да, этот юноша из твоих снов. Опиши его еще раз.

Хизи закрыла глаза, сосредоточившись.

— У него очень светлая кожа. Серые глаза, светлые волосы. Чаще всего он вооружен. Он носит с собой меч. Я думаю, он живет очень далеко. Мне никогда не снилось, будто он тут, в Ноле.

Ган кивнул.

— Возможно, твои сны что-то значат. А возможно, и нет. Нол — огромный город, и если даже этот юноша тут, его трудно будет отыскать. Хотя во всем Ноле сыщешь немного мужчин, которые соответствовали бы твоему описанию.

Ган улыбнулся и пожал Хизи руку.

— Да, давно я не выбирался из дворца. Для меня это будет неплохая прогулка.

Уйдя в свои мысли, он подтолкнул Хизи к дверям, наверное, ему уже представлялись окрестности Города и тропы, которые ведут туда.

— Ган? — пробормотала Хизи. — Ган, а почему ты мне помогаешь?

Ган мрачно взглянул на Хизи.

— Я бы предпочел, чтобы ты не задавала вопросов, на которые я не знаю ответа, — вздохнув, ответил он. — Даже несмотря на то, что считается, будто я знаю все.

VII КАМЕНИСТЫЕ ТРОПЫ И ЗАЛИТЫЕ СВЕТОМ ХОЛМЫ

Перкар с жадностью ел суп, казалось, ничего более вкусного он в жизни не едал. Грязная коричневая собачонка с живым интересом наблюдала за ним.

— Оттер тоже хочет супа, — объяснил Вин.

Вин был мальчишка лет семи, со счастливой круглой физиономией.

Мать его, Гай, веселая, довольная, сидела за прялкой. Услышав свою кличку, Оттер встал, завилял хвостом и с надеждой запыхтел.

— Он напоминает мне моего Кьюма, — сказал Перкар. — Но если бы я был так голоден, ни за что не поделился бы с ним.

— Там, где ты раньше жил, есть собаки? — спросил Вин.

Гай фыркнула и повернула к ним свое широкое, с грубыми чертами, лицо.

— Собаки есть повсюду, — предположила она.

— Конечно, — согласился Перкар.

— Расскажи мне побольше о своей родине! — воскликнул Вин.

— Неучтивая просьба, — упрекнула сына Гай.

— Ничего страшного, — сказал Перкар.

Гай раздраженно нахмурилась.

— Это мой сын, — раздраженно напомнила она, — и мне лучше знать, что ему следует и чего не следует делать.

— Ах, — застенчиво спохватился Перкар. — Прости.

Гай кивнула, принимая извинения, однако видно было, что раздражение ее еще не улеглось.

— Я не могу предложить тебе ночлег, — сказала она. — Я вдова, а ты чужеземец. Я не хочу сплетен. В городе есть что-то вроде постоялого двора: Лу держит конюшню и сдает несколько комнат. Надеюсь, ты понимаешь меня.

— Понимаю, — заверил ее Перкар. Ему были понятны также косые взгляды, которые Гай изредка бросала на его меч и пятна крови на одежде.

— У тебя есть деньги? — спросила Гай.

— Что такое деньги? — в свою очередь спросил Перкар.

Глаза Гай изумленно расширились.

— Чужеземец, который не знает, что такое деньги!

Вот так подарочек послала мне Река!

— Почему ему нельзя остаться у нас? — жалобно протянул Вин. — Он показал бы мне свой меч.