Дети Ванюшина - [9]
Щеткин. А вы, Людмила Александровна, думали, что за неделю вашего отсутствия все переменилось? (Смеется.) В этом доме никогда ничего не переменится. По-моему, в курной избе с мужиками жить лучше, чем здесь. Глупо вы сделали, что приехали.
Клавдия. Павлик, перестань.
Щеткин. Не перестану. Я прав и всегда скажу правду в глаза. Скандальнее дома Ванюшина нет во всем городе, только здесь все делается шито и крыто.
Входит Леночка.
(Говорит громко, стараясь, чтобы слышал Константин.) Где, в какой семье мальчишки-гимназисты имеют содержанок? Пример старшего брата очень заразителен,-- яне удивляюсь Алексею. Оттягивать у родственников, у родной сестры, для побочной семьи... Очень хорошо!
Клавдия. Павлик, перестань!
Леночка. У Кости нет никакой побочной семьи. Вы говорите неправду.
Щеткин. Ах оставьте! Знают все в городе. Кассирша из магазина Павленкова ходит в шелках и бархате. Всем известно, кто ее одевает, как куклу и камелию.
Леночка. Неправда.
Людмила. Правда это или неправда, только вам-то не следовало бы говорить этого, да еще при девочках. Простите меня, Павел Сергеевич, вы много грязи и ссоры вносите в нашу семью.
Щеткин. "В нашу семью"! Заступаетесь за нашу семью! Напрасно, долго вам здесь жить не придется.
Клавдия. Перестань!
Щеткин. Ты можешь оставаться на этом милом званом обеде, а я -- слуга покорный. Кусок в горле застрянет. (Уходит.)
Леночка. Хорошо, что ушел. Костенька услыхал бы -- беда была бы.
Клавдия. Он раздражительный -- наговорит, наговорит, а потом сам кается.
Входит Арина Ивановна.
Арина Ивановна. Кушайте одни. Сам-то лег, уж больно расстроился. Компресс ему на голову положила, успокоительных капель дала.
Клавдия. Какой тут обед! (Закуривает папиросу.)
Леночка и Катя садятся и едят.
Арина Ивановна. Что будет с Алешенькой -- не знаю!.. Надо ему покушать наверху оставить: ночью придет -- съест. Вот, Людмилочка, как у нас дела идут... из рук вон, просто из рук вон.
Людмила. А вы не расстраивайтесь, мамаша. Вы думаете, только у нас в семье так?.. Есть такие семьи!
Арина Ивановна. За доктором хотела послать -- не хочет. Не любит он лечиться.
Аня. Взять да послать. С ним может что-нибудь случиться. Больных не спрашивают.
Арина Ивановна. Без тебя знают! Садись кушай!
Входят Красавин и Авдотья, с кульком и дорожными вещами Красавина. Она помогает ему раздеваться. Красавин, тщедушный, хилый, производит впечатление чахоточного человека лет тридцати семи. На нем дорожная тужурка и светлые брюки; массивная золотая цепь висит на груди; на руках брильянтовые кольца. Волос на голове мало; они и раздвоенная небольшая бородка тщательно причесаны. Он немного пьян, часто и дико смеется, говорит горячо и тоже каким-то диким, высоким тенором. Его приездом все присутствующие в столовой страшно удивлены. Людмила побледнела и смотрит на него злыми глазами.
Красавин. Не ждали? К теще в гости пожаловал, но не с пустыми руками -- по-московски, с подношением. Мы по-христиански, добром за зло! Ха-ха-ха! Авдотьюшка, пожалуйте сюда кулек. Тут все: и филипповские сухари и абрикосовские конфеты. (Кладет кулек на стол.) Ну-с, а теперь по-родственному целоваться давайте! (Целуется с Ариной Ивановной и со всеми по очереди; к Людмиле подходит к последней.) А вам особенный и нижайший... Ха-ха-ха! (Низко кланяется, доставая рукой пол.) Простите свирепого, простите нелепого, простите окаянного! Вот как мы! Знай наших! (Ударяет себя в грудь.)
Людмила. Вы пьяны, поезжайте в номера, проспитесь, а потом приезжайте.
Красавин. Не дело. К тестю зять приехал да в номера поедет -- не дело!
Арина Ивановна. Зачем же, Людмилочка, в номера? Алешеньки дома нет, пока в его комнате можно. Ступайте сосните, Степан Федорович.
Ванюшин (из спальни). Аринушка!
Арина Ивановна. Александр Егорович зовет. (Уходит в спальню.)
Людмила. Зачем вы приехали?
Красавин. Об этом уж с отцом будем говорить.
Людмила. Он болен.
Красавин. Подождем, когда выздоровеет. Ха-ха!
Входит Арина Ивановна.
Арина Ивановна. В спальню вас зовет. Лежит он.
Красавин. С удовольствием. (Уходит.)
Авдотья. Убирать, что ли, со стола?
Арина Ивановна. Убирай... не до тебя!
Клавдия (обращаясь к Ане и Кате). Вы бы пошли лучше наверх.
Катя. Ну вот еще! Нам интересно.
Арина Ивановна. Ступайте, ступайте! Делать вам здесь нечего.
Катя. А вам есть что?
Арина Ивановна. Ступайте!
Леночка, Аня и Катя уходят наверх и сверху подсматривают, что делается в столовой. Арина Ивановна подходит к двери спальни и подслушивает.
Людмила. Мне надо уехать... Я знаю, что он будет безобразничать и для скандалов только приехал сюда.
Клавдия. Куда же ты поедешь?
Людмила. Куда-нибудь. Оставаться здесь нельзя.
Арина Ивановна (отойдя от двери, тихо). Двадцать тысяч просит, тогда, говорит, возьму обратно. (Опять подслушивает.)
Людмила. Подлец!
Авдотья. Выгнать его, да и все, что в самом деле!
Клавдия. Только и стоит.
Людмила. Дай мне денег. У меня ни копейки нет. Я не могу уехать.
Клавдия. Да у меня тоже нет.
Людмила. Возьми у мужа. Скажи, что я прошу.
Клавдия. Не даст: он на тебя сердится.
Людмила. За что?
Авдотья уходит в сени и уносит со стола посуду.
Клавдия. Ты его несправедливо обвиняешь... Он ни в чем не виноват.
Старого художника, которого считали мёртвым, «открыли» вновь. Для него организуется почетный банкет. Рассказ вошел в сборник «Тревоги смертных. Пять рассказов» («Mortal Coils: Five Stories») (1922).
«Зачем некоторые люди ропщут и жалуются на свою судьбу? Даже у гвоздей – и у тех счастье разное: на одном гвозде висит портрет генерала, а на другом – оборванный картуз… или обладатель оного…».
«Мопра» — своеобразное переплетение черт исторического романа и романа воспитания, психологического романа и романа приключенческого. На историческом материале ставятся острейшие общественно-политические и нравственные проблемы. Один из главных мотивов романа «Ускок» — полемика с восточными поэмами Байрона, попытка снять покров привлекательности и обаяния с порока, развенчать байронического героя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шолом-Алейхем (1859–1906) — классик еврейской литературы, писавший о народе и для народа. Произведения его проникнуты смесью реальности и фантастики, нежностью и состраданием к «маленьким людям», поэзией жизни и своеобразным грустным юмором.
Шолом-Алейхем (1859–1906) — классик еврейской литературы, писавший о народе и для народа. Произведения его проникнуты смесью реальности и фантастики, нежностью и состраданием к «маленьким людям», поэзией жизни и своеобразным грустным юмором.