Дети вампира - [55]

– Я – врач, господин Дракул. Помочь этому человеку я уже не могу.

– Можете, доктор Ван-Хельсинг. Если вы не вмешаетесь, то через два-три дня он воскреснет и станет таким же, как я.

События минувшей недели поумерили мой скептицизм.

– И что же нужно сделать?

– Нужно отрезать ему голову и воткнуть в сердце кол, – прошептал Аркадий.

Я невольно отпрянул. Только сейчас до меня дошло, какую роль он мне уготовил. Повернувшись, я направился к двери, бросив на ходу:

– Это ваше и только ваше преступление. Вам и расхлебывать его последствия.

Я резко дернул ручку и вышел из купе в темный коридор. Аркадий последовал за мной. Он двигался бесшумно, сливаясь с бледным лунным светом. В ушах звучал его шепот:

– Как вы не понимаете? Я не могу сделать это сам, иначе не стал бы к вам обращаться. Подумайте, Брам. Отказываясь мне помочь, вы тем самым выпускаете в мир еще одного вампира, который принесет горе многим семьям, подобным вашей.

Не обращая внимания на его слова, я вошел в свое купе, лег и накрылся одеялом. Мой мучитель следовал за мной по пятам.

– Ван-Хельсинг, помогите мне! Вампир не может уничтожить другого вампира.

– Тогда отправляйтесь оба прямо в ад! – прошептал я дрогнувшим голосом. – По крайней мере, мир сможет вздохнуть спокойно.

Аркадий ответил не сразу. Голос его тоже дрожал, но от душевной боли.

– Абрахам, я давно готов туда отправиться и сделаю это при первой же возможности. Но и для этого мне нужна ваша помощь.

Я завернулся в одеяло и пролежал так до самого рассвета, обливаясь потом. Глаз я больше не сомкнул.

Утром, когда я зашел в купе Аркадия, труп исчез, словно он был всего лишь дурным сном.

Я доберусь до Трансильвании, разыщу Яна и Стефана и вернусь с ними домой. Но я не желаю становиться частью жуткого мира, в котором живет Аркадий, и не собираюсь быть пособником в его гнусных делах. Пусть не ждет, что я соглашусь участвовать в каких-то средневековых ритуалах или забивать себе голову разной чертовщиной. Все равно не дождется...

Глава 11

ДНЕВНИК СТЕФАНА ВАН-ХЕЛЬСИНГА

25 ноября 1871 года

Скоро мы будем дома.

Правильнее было бы написать – в Трансильвании. Для тех, с кем я еду, это родная страна, они возвращаются домой. Мне же предстоит ее увидеть впервые.

Дни и ночи стали похожи друг на друга. Я перестал ощущать течение времени. Днем меня стережет служанка по имени Дуня, ночью – Жужанна. Иногда я оказываюсь под перекрестным наблюдением их обеих.

Поначалу я боялся за свою жизнь, однако Жужанна все эти дни была необычайна добра ко мне. Я ни в чем не нуждаюсь. Никогда еще мне не доводилось путешествовать с таким исключительным комфортом. Мы едем в отдельном вагоне, нам подают изысканные блюда и тонкие вина. Должно быть, Влад сказочно богат, ведь все это стоит неимоверных денег. Я даже не знаю, кто нас обслуживает, поскольку до сих пор не видел ни одного проводника или официанта. Угощение появляется, словно по волшебству, и потом не менее волшебным образом остатки трапезы и приборы исчезают. В наших апартаментах на колесах поддерживается безукоризненная чистота. Либо Жужанна и Дуня сами прибирают в вагоне, либо это делают слуги, пока я сплю.

Вплоть до сегодняшнего дня я думал, что мы едем не только в отдельном вагоне, но и в специальном поезде. Теперь я понимаю: это доставило бы Жужанне значительные неудобства. Вскоре я объясню причины, заставившие меня переменить мнение.

Дуня – мой дневной страж – невысокая худощавая женщина, такая же черноволосая, как и Жужанна, но в ее кудрях заметен рыжеватый оттенок. Судя по внешнему виду, они со своей хозяйкой принадлежат к одной национальности, хотя по сословной лестнице отстоят весьма далеко друг от друга. Дуня – простая служанка, скрытная и, скорее всего, неграмотная. В Голландии таких не встретишь. Она начисто лишена чувства собственного достоинства. По всей видимости, именно этим и объясняется ее робость. Со мною она почти не разговаривает, а на вопросы отвечает односложно. Иногда ее испуганные темные глаза становятся совсем пустыми (я пришел к выводу, что так бывает, когда Жужанна или Влад контролируют ее разум). Я совершенно уверен, что, когда Дуня наставляет на меня револьвер, дабы помешать мне бежать, ею управляют. В такие моменты она смотрит невидящим взглядом, словно манекен в витрине.

Расскажу о том, что произошло вчера рано утром. Когда рядом со мной находится Жужанна, мое сознание словно бы подернуто пеленой. Мне не удается связно и последовательно думать, мысли путаются и разбегаются. Но утром мое сознание вновь ненадолго обрело ясность. Я почувствовал: Аркадий движется вслед за нами. Он настойчиво призывал меня бежать при малейшей возможности. (Кажется, моменты просветления наступают у меня на рассвете, в полдень и в сумерках; надо будет поточнее заметить время, тогда я смогу проверить, правильны ли мои ощущения.) Я решил выпрыгнуть из поезда. Дуниного револьвера я не боялся, поскольку она не осмелится меня убить. Жужанна постоянно твердит, что у них нет намерений причинить мне вред, и я ей верю.

Итак, ранним утром Жужанна, как всегда, отправилась спать, а Дуня с револьвером в руке уселась напротив меня. Выждав немного, я встал и вышел из купе под предлогом размять ноги и посетить ватерклозет. Вместо этого я поспешил в тамбур и попытался открыть дверь, ведущую на площадку. Дверь оказалась закрытой либо заложенной с обратной стороны. Я безуспешно дергал ее, и в этот момент появилась Дуня, которая тут же наставила револьвер мне на ногу.