Дети света - [3]

- Почему ты не отвечаешь? - спрашивает Юля.

У меня есть еще целая минута! Минута и семь секунд... И шесть... и пять...

- С такой скоростью мы не успеем не только на этот рейс, но и на следующий... Может быть, поведу я?

- Ровно минута, - произношу я.

- Что «минута»? - спрашивает Юля.

Я сбавляю скорость настолько, чтобы успеть притормозить и не врезаться в какой-нибудь встречный автобус или дерево, или не выскочить на бордюр... Для преследователей наша скорость - не помеха. Еще ни разу они не промахнулись.

- Ты в порядке? - спрашивает Юля.

Тишина длится еще секунд семь... Выстрела, конечно, мы слышать не можем. Я понимаю, что снова рискую не только своей жизнью, но и ее жизнью. Особенно ее жизнью!.. Когда стрелка прыгает на цифру «12», я резко торможу.

- Что?! - спрашивает Юля.

- Заднее левое колесо, - говорю я.

- Что, опять?!!

Я смотрю в сторону-влево-вверх: они стреляли вон с той горы. Вот когда может понадобиться бинокль!

- Дай мне, пожалуйста, бинокль...

Теперь я вижу смуглое лицо с черными усиками на верхней губе, растянутой в улыбке, эти крупные желтые зубы, и не могу понять, какого цвета у него глаза: черные? Или карие?

- Дай и я посмотрю, - просит Юля.

Я приятельски машу правой рукой тому, кто пристроился на той горе. Но как они могут знать, где я буду сегодня в 17:37?!!

Запаску я ставлю сам, и в ближайшей автомастерской меняю шину.

- Ваша пуля! - говорит на прощание мне автослесарь.

Я только киваю, мол, знаю.

Они знают о каждом моем шаге! Как можно так жить?

Только иногда, забравшись в географический центр какой-нибудь дикой пустыни, скажем, Гоби или Сахары, думаю я, мы с Юлей можем чувствовать себя в безопасности...

Можем?..

- Какие у этого... желтые зубы! - говорит Юля. - А глаза - голубые...

Итак: 17:37! Все сходится: общая сумма цифр - 9. Как я и предполагал...

К счастью и сегодня дождь льет как из ведра.

- Слушай, - говорит Юлия, - такой ливень!..

Я киваю: да, ливень. Вот и повод для долгого разговора.

- Ты обещал рассказать о своих, о Тае, о Нате и ее пупке, об Инне с ее смелыми ногами, о Насте, о Пенелопе с ее родинкой у левого ушка... О Тине, о...

- Тебе это интересно?

- Но они все роботы, твои клоны - на одно лицо...Как ты их различаешь?

- Что ты, что ты!.. Они все, - убеждаю я Юлю, - очень разные, замечательные и очень живые, они просто... Ну, знаешь!..

- Представляю себе...

- Вот видишь!.. Что же касается их имен...

- Да, как?! Как ты их отличаешь?

- Хм! Ну, просто! По именам!

- По именам?! Да, действительно... Но они ведь все...

с "ТЫ" начинается каждое нестерпимо и щемяще долгое утро...

утрою старания, устрою тебе сладчайшую из мук - не касаться...

не касается нас часов старательных тиканье когда я в твоих руках...

ах-аю, неприрученная, прикусываю губы дольку до брызгающего алого...

Гоу-гоу! знаешь, а ты непрост...

А ты - проста?! Ей, видите ли, нужна конкретика!

Это какое-то наваждение - Тинн... «с... «Т» начинается...».

Что же касается их имен, то мне ведь достаточно различать только камни, которые они кладут в основание Пирамиды. Да, только камни... Принадлежность к расе или нации здесь не имеет значения. И никакие имена не нужны!

- Македонский и Сократ - греки, - говорит Юлия, - Цезарь - римлянин, Лео - итальянец, Наполеон - француз, Эйнштейн - еврей, Ленин - русский, Коперник - поляк, Папа Римский - немец...

- Ты забыла Эхнатона и Нефертити, Клеопатру...

- Да, и они! Египтяне!.. Как они понимали друг друга?

- Как мы с тобой.

- Они разговаривали на эсперанто?

- Они не знали, что они греки, римляне и евреи, и говорили на...

- На английском?

- И на английском.

- Какой же язык был для них всех родным?

- Язык мира и язык любви.

- Но они так и не смогли договориться!

- Не смогли... Когда стали говорить языком войны.

- Да, интересно, - говорит Лена, - весело тебе было. А что Тина, вы её, так сказать, тоже пришпилили?

Это для меня ещё один неожиданный вопрос!

Пулю же, так меня и не настигшую, я прячу в ящик стола...

Ещё пригодится.

- Как это - «пришпилили»?

Тину?..

- А кого мы еще «пришпилили»?

- Да все у вас как кузнечики на бархате... Пришпиленные...

Эх, если бы и Тина была среди них!

Её не пришпилишь!

Ей, видите ли, нужна конкретика!

Да на!..

«Мои слова почти всегда как преступление. Не знаю, как мне говорить, о чём-нибудь, Чтоб нравиться тебе. Но я могу учить, Так полагаю, Не могу сказать, но вижу, как. Мужчина ведь частично не мужчина, С обычной женщиной. Возможна и договорённость...».

Да, пожалуйста!

- О чём это ты? - спрашивает Лена.

Хм!..

Глава 3

Это становилось смешным: мы не могли ни на ком остановить свой выбор.

- Мир начинался с Адама, - сказала Анаис, - кто вам нужен еще?

Я знал, что Адама трогать тоже нельзя. Ни Адама, ни Еву. Ни Иисуса. Лолит? Или как там её - Лилит? Начать, так сказать, с ab ovo?

- Не уверен, - сказал я.

Анаис посмотрела на меня так, словно я стал преградой на ее пути в церковь.

- Гермес Трисмегист, - тихо проговорил Юра.

Все слышали. И промолчали.

Сегодня известно, что Ной, пускаясь на ковчеге в свое спасительное плавание по волнам Мирового потопа, прихватил с собой и останки Адама. И теперь эти останки (его ребро, крохотный обломок кости, который мы еще не успели идентифицировать), с огромным трудом добытые той памятной экспедицией к Ноеву ковчегу, что до сих пор покоится на склоне Арарата, эти самые его останки, хотя и были в наших руках, я не решался пустить их в дело. Геном Адама был перенесен в стволовые клетки, жизнеспособностью которых Юра не мог нарадоваться.