Дети Спящего Ворона - [84]

* * *

Ашезир только вернулся в свои покои, как в дверь постучал стражник и сообщил:

— Мой принц, рин-каудихо Виэльди Каммейра просит его принять.

Ну конечно, он уже прознал о случившемся. Кто бы сомневался, что у талмеридов есть во дворце соглядатаи. Как бы их выявить? Схватят одного, на его месте тут же оказывается другой. И кто придумал байку, будто степняки доверчивы и бесхитростны?

Несмотря на все предосторожности, от Виэльди не удалось скрыть, что сестра — или любовница? — была при смерти. Чего доброго, вот-вот еще и сам каудихо явится!

— Скажи: я приму его, — сказал Ашезир. — Пусть приходит сюда.

Виэльди не заставил себя ждать и почти ворвался в опочивальню. Его глаза сверкали, ноздри раздувались от гнева. Судя по виду, он мечтал убить Ашезира прямо здесь и сейчас. Может, и впрямь собирался?

Ашезир непроизвольно отступил на несколько шагов и уже думал под благовидным предлогом позвать стражника, но не успел. Миг — и Виэльди подлетел к нему. Пальцы рин-каудихо сомкнулись на шее, попытки освободиться от хватки ничего не дали.

— Ты… — прошипел Дикий, которому сейчас как никогда раньше походило юношеское прозвище. — Ты не уберег мою сестру… Обещал — и не уберег!

Вообще-то Ашезир всего лишь обещал ее не обижать, но вряд ли получится донести это до Виэльди. Особенно учитывая, что едва может дышать, не то что говорить. Стоит рин-каудихо чуть сильнее сдавить ему горло — и конец.

Как ни странно, страха не было, а мысли текли спокойно и последовательно. Что ж, кто-то должен сохранять разум, так пусть это будет Ашезир, раз уж Дикий не в себе.

Виэльди вдруг шумно и глубоко вздохнул и, разжав пальцы, отпихнул его от себя.

— Ну наконец-то, — восстановив дыхание, прохрипел Ашезир. — Ты с ума сошел?

Лучше бы он молчал, потому что от его слов чуть успокоившийся Виэльди снова взбесился.

— Да, сошел!

Тяжелый кулак врезался в скулу, Ашезир отлетел и чуть не упал, натолкнувшись на скамью.

Даже когда он был безвестным заморышем в горном лагере, и то пытался отвечать на побои, тем более не мог не ответить сейчас, будучи принцем. Вряд ли Виэльди позволит себя ударить, но стоять и покорно ждать, пока тот снова поднимет руку, тоже нельзя… Что ж, на стороне Ашезира холодный разум, надо этим воспользоваться.

— Она жива, безмозглый ты дикарь! Жива и здорова, слышишь? — воскликнул он и одновременно впечатал кулак в лицо Виэльди.

Тот, ошарашенный новостью, не успел ни уклониться, ни перехватить руку. Не стал он и отвечать на удар. Только потер скулу и тупо переспросил:

— Жива?.. Или ты лжешь?

— Ты хочешь оскорбить меня еще и недоверием? — процедил Ашезир. — Будто мало уже натворил? Нападение на принца даже для рин-каудихо чревато неприятностями. Как бы твоему отцу не пришлось за тебя извиняться перед моим.

Вообще-то за драку в первую очередь влетит Ашезиру… В ушах так и звучали слова отца-императора: «Ничтожество, даже постоять за себя не можешь!» А потом родитель его изобьет. Но Виэльди не знает об этом, поэтому…

— Я могу прямо сейчас позвать стражу, и тебя уведут отсюда связанным.

Дикий приподнял брови, потом усмехнулся и с удивлением спросил:

— Ты мне угрожаешь?

— Да, ты верно понял. Сам подумай: ты ворвался и набросился на принца, ударил ни за что.

— Разве это удар? Даже следа не останется…

С этим можно поспорить — левая скула горит, наверняка будет синяк на пол-лица, придется как-то объяснять его отцу-императору, что-то выдумывать… Ашезир пожал плечами и ничего не ответил.

— Ладно, ты прав, — кажется, к Виэльди наконец вернулся разум. — Весть, что Данеска при смерти, свела меня с ума. Извини. Хочешь, ударь меня еще раз. Только не думай, будто я извиняюсь, потому что струсил. Можешь звать свою стражу, я не стану тебя отговаривать, но до этого позволь увидеть сестру.

Задать, что ли, прямой вопрос, и этим подтвердить или развеять свои догадки?..

— Кто она тебе на самом деле? Сестра? Или любовница? Или и то, и другое?

Виэльди склонил голову набок и прищурился: его отец-каудихо тоже так делал, выражая то ли подозрение, то ли еще что — видать, это семейное… Он не возмутился, не разозлился, да и возражать не стал — молчал, глядя на Ашезира. Неясно, оскорбил Дикого вопрос или, напротив, смутил. Теперь Ашезир не знал, как продолжить беседу и продолжать ли.

Наконец кашлянул и сказал:

— Ладно, я не знаю точно, что тебя связывает с Данеской, только догадываюсь… Но я не забыл, что в долгу перед тобой, поэтому больше не стану об этом спрашивать. Только не думай, что стану воспитывать твоих ублюдков… Иди, повидай ее. Недолго. А потом я собираюсь открыть дверь и… застать вас за беседой, подобающей брату и сестре.

Былой друг лишь на миг отвел взгляд, но этого было достаточно, чтобы понять: выводы были верными.

— Конечно, как еще могут говорить брат с сестрой? — протянул он. — Только как брат и сестра. Но впредь следи за Данеской лучше. Потому что если она умрет, то не будет ни ублюдков, ни твоих наследников, мой принц.

— Я понял, рин-каудихо. Не беспокойся: отныне еду твоей сестре приносит лишь одна доверенная служанка и сама ее пробует. Данеске ничего не грозит. И еще: я не стану звать стражников. Я понимаю, что в тебе говорили гнев и страх за ее жизнь.